— Омар… Омар…
Полковник Абдулла Омар подошел ближе, приподнял голову привязанного к стулу Николая.
— Узнал меня, русский? Это хорошо… Это очень хорошо…
Николай закашлялся. Сплюнул кровь.
— С..а ты, Омар. Сын шакала…
— Но почему, русский?! — голос доносился до него как будто из неведомых высот, слышно было очень плохо. — Я всего лишь отплатил тебе за предательство.
— Я… помогал тебе…
— Помогал? Да, верно, — полковник хорошо говорил по-русски. — А до этого твоя страна предала нас. Правильно говорил Брат[36] — у нас нет друзей. Ты не помогаешь нам — ты служишь своей продажной стране, Николай.
— Ты — псих. Ты собираешься… бомбить свою страну.
— Мою страну? Нет, это уже не моя страна, Николай. Это место, где живут враги. Когда Брат сделал для них всё, когда он тратил миллиарды на то, чтобы они жили достойно — чем отплатили ему эти крысы из Варфала[37]? Мятежом! А потом они пришли на земли нашего племени, они убили нашего Брата Лидера и надругались над ним в смерти. Они привели на нашу землю крестоносцев и сделали наше достоинство предметом торга. Кто так поступает, если не крысы? С сегодняшнего дня — начнётся история новой Джамахирии — но разве я могу позволить, чтобы эти крысы продолжали жить, а?
— Тебе… ничего не удастся…
— Ошибаешься, Николай. Я уже победил. Пожалуй, я бы даже оставил тебя в живых, чтобы ты смог увидеть, как ты не прав. Но, увы — я…
Омар повернулся — но больше ничего сделать не успел. Гулко простучала короткая автоматная очередь от двери, бросая Омара на пол. Он упал прямо рядом с Николаем, ударившись рукой об его колени.
В подвал — входили люди, от них воняло порохом, потом, нестиранной одеждой и вонючими бородами.
— Обязательно надо было его убивать? — вдруг сказал кто-то по-английски, видимо он входил последним. — Он мог многое рассказать. Вам следовало бы научиться держать себя в руках, дружище.
— Неверный, отрёкшийся от Аллаха, пытавший мучеников у рва, на чьих руках кровь Аллаха, может быть полезен лишь раз — будучи принесенным Аллаху! — ответивший голос был молодым и буквально звенел от ненависти.
— Вот как… Надеюсь, это не по моему адресу, дружище?
— Нет, потому что вы друг моего отца, эфенди. Отец говорил хранить дружбу с вами…
Человек, говоривший по-английски, попал в круг света от лампы. Николай увидел и узнал его — он не видел толком, в глазах двоилось, но узнал по голосу. Это был Джек Гренвилл, англичанин, его гнусавый английский он узнал бы из тысячи. Заместитель коменданта их сектора…
Молодой подошел ближе, судя по звуку, пнул тело Омара.
— Шакал!