— А что из этого? Ну убил бы одного, другого, а сколько их там было знаешь? У них же пулеметы, пушки, патронов полные цинки. А ты с винтовкой да карабином хотел на бронированный поезд идти. Полузгали б нас, как Прокопиха фасолю, — объяснял Соловей. — А так и сено цело, и козы сыты. Где мало силы, умом надо брать.
— Интересно, что еще придумает генерал? — спросил Левков.
— На этом не остановится, что-то придумает, — ответил Соловей, — а тут и без него дел по самые уши.
Довольные, что все так обошлось, партизаны расходились и разъезжались, кто на посты в Ратмировичи и в Оземлю, а кто по своим деревням и хуторам. Многие жалели, что даже и пострелять не довелось. Соловей успокаивал их:
— Все только начинается. Еще надоест стрельба. Драться будем до последнего, но никакой погани и близко не пустим.
Члены ревкома зашли к Прокопу Молоковичу. Печь уже истопили, в хате было подметено и убрано. Прокопиха поставила на стол большой чугунок горячей картошки и глиняную миску простокваши.
— Ешьте, мужчинки, намерзлись же и проголодались.
Мужчины сели, начали брать подгорелые сверху картофелины, чистить их и со смаком есть. Первым заговорил Соловей:
— Сил у нас маловато, патронов и винтовок еще меньше, а генерал напирает. Чем будем отбиваться, товарищи? Как будем защищать советскую власть?
— Я думаю, надо послать наших людей в Минск к товарищу Мясникову. Пусть дадут немного оружия, патронов, а может, и пулеметом разживемся, — предложил Молокович.
— Хоть бы маленькую пушку дали. Мы б им тогда показали, как надо воевать, — подхватил Драпеза.
— Вот и собирайся в дорогу, Анупрей. Подбери себе хлопцев, напишем бумагу, возьмете пару добрых коней, подъедете докуда можно, а там пробирайтесь где боком, а где скоком. Не маленькие, головы на плечах есть. Где лучше проехать, подумаем вместе. Члены ревкома согласны? — спросил Соловей.
— Чего ж нет? — доедая картошку, ответили мужчины.
…Долго добирался Анупрей со своими хлопцами до Минска: подъезжали на платформах, забивались в солдатские теплушки, мерзли на полустанках. Никто толком не знал, куда и откуда идут поезда. А они все-таки нет-нет да и ходили.
Около полудня приехали рудобельцы в Минск. Узкие улицы завалены снегом. На вокзале полно солдат, женщин, детей, стариков. Все ругаются, кричат, куда-то бегут, толкаются. Плачет молодая женщина в потертом пальто и старенькой шляпке, на нее никто не обращает внимания. На лавках и под лавками спят измученные люди, храпят и тяжело дышат открытыми ртами. Кругом грязь и мусор.
Анупрей, Яков Гошка, Ничипор Звонкович и еще три карпиловских хлопца, одетые в кожушки и свитки, кто в валенках, а кто и в лаптях, подались на Подгорную улицу искать Военно-революционный комитет. Вывесок никаких не было. Приходилось все время спрашивать.