— Правильная тактика, — согласился Соловей. — С пистоновками против пушек не очень навоюешь. А силы накопим, тогда и ударим.
— Через несколько дней буду у вас. Там все и решим. А что делать теперь, скажет товарищ Новиков. Только как безопаснее всего добраться в вашу лесную республику? — спросил Платон Федорович.
— В вашей форме до Глусска вы свободно доедете как почтовый служащий, — начал Соловей.
— И не только форма, а и свидетельство есть за всеми печатями.
— Тем лучше. Придете на постоялый двор, спросите балаголу Шолома Гитьку. Он вас подкинет до Васи Подберезного, а тот сделает все, что надо. — Соловей поднялся. — Ждем вас, товарищ… Раевский. — Он улыбнулся и сильно пожал руку Платону Федоровичу.
Через минуту синяя куртка и спицы велосипеда промелькнули за окном.
— Теперь слушайте дальше, — сказал Новиков. — На Казначейской улице есть маленький магазинчик с большой вывеской: «Книжная торговля и писчебумажные принадлежности И. Агала». Зайдете туда и спросите: «Нет ли у вас «Закона божьего»? Если старенький подслеповатый хозяин скажет: «Закона божьего» нет, есть только «Новый завет» — передайте ему привет от Новикова и считайте, что самой свежей литературой вы уже обеспечены.
С Минского форштадта хлопцы пошли на другой конец города, к Соловьевой тетке. Там сняли свои свитки, почистились, похлебали перлового супа с таранкой и подались на Казначейскую улицу. По ней прогуливались сытые немецкие офицеры с длинными трубками. Куда-то спешили, позвякивая плоскими зелеными котелками, солдаты. Из коротких голенищ у них выглядывали круглые алюминиевые ложки. Козыряли рядовые высшим военным чинам как-то нехотя, словно сгоняли с виска назойливую муху. Кое-где мелькали шинели цвета высушенного табака, конфедератки с сияющими козырьками, сверкали сапоги легионеров корпуса Довбор-Мусницкого.
— Смотри ты, снюхались лиса с волком и живут в одной берлоге, — буркнул Анупрею Соловей, а сам подумал: «Хоть бы не нарваться на кого-нибудь из тех, кого в Ратмировичах до смерти напугали. Вдруг узнает — будет тебе и Новый и Старый завет».
Как только вдали показывалась конфедератка, Александр подходил к окну какой-нибудь лавки или нагибался и поправлял портянки.
Но вот, слава богу, и «Книжная торговля и писчебумажные принадлежности И. Агала». Небольшой магазинчик втиснулся между высоким домом и кирпичным лабазом с глухой стеной. За окном на веревочке развешаны разноцветные книжки и старые пасхальные открытки, разрисованные ангелами, овцами и красными яйцами; на подоконнике лежали толстые альбомы с позолоченными срезами и блестящими застежками.