Хокк…
Вернее, уже не Хокк, а временное вместилище для могущественной темной богини.
Следом за ней неумолимо изменились фигуры Триш, Йена, Тори. Вот и над Мэлом угрожающе нависла огромная тень с зажатым в руке мечом. Явившийся на призыв Рейс был, как ожидалось, в бешенстве. Но брат все правильно рассчитал и по-своему все же отомстил свирепому богу – вынудил его принять то самое уродливое тело, которое так взбесило повелителя войн в первый раз.
Последним изменилась фигурка стоящего неподалеку Роберта. Мальчик внезапно стал выше ростом, его плечи расправились, распрямились. Упавшая ему под ноги тень оказалась чернее ночи и, как водится, была готова поглотить все вокруг. Но голос, который раздался у меня за плечами, был ласков и нежен, как прежде.
– Ты уверен, что выбрал правильно, Артур? – вкрадчиво прошептала Тьма, когда на лбу Роберта расцвел перечеркнутый крест-накрест круг.
Я кинул быстрый взгляд на свое собственное отражение.
– Да, прекраснейшая. Мальчик для тебя важнее. Поэтому прости меня за дерзость, но… Фол, к тебе взываю!
Нависшая надо мной тяжелая тень одобрительно заворчала и рухнула вниз всей своей немаленькой массой. После чего в моей голове помутилось, и все, что я о себе помню, это два бешено горящих в отражении глаза, из которых во все стороны брызнула на редкость густая, первобытная, свирепая и всецело покорная мне Тьма.
Согласиться стать вместилищем для темного бога – все равно что подписать себе смертный приговор. Боги грузны, неповоротливы и слишком сильны для хрупкого человеческого тела. Всего одно неловкое движение, и во все стороны полетят кровавые ошметки.
Я, если честно, вообще не рассчитывал на возвращение, поэтому изрядно озадачился, в какой-то момент осознав себя не только живым, но и более-менее целым. Мне даже память не стерли, как ни странно. Я помнил все, что было до момента слияния с Фолом. И только потом – провал, будто кто-то выключил свет.
Собственно, пока меня не было, на темной стороне ничего существенного не произошло. Ну, если не считать того, что все статуи на заснеженном поле обратились в пыль, на месте уродливых деревьев красовались глубокие ямы с оплавленными краями, пугающие шары над нашими головами исчезли, а все до единого «кустики» превратились в бесформенную пузырящуюся массу, от которой к тому же жутко воняло.
Ах да, мои руки теперь покрывал знакомый серебристый доспех, так что, похоже, с пробуждением Фола Ал тоже очнулся и, вполне вероятно, вернул себе прежнюю силу. Вот только что я делал возле самых Врат, было не очень понятно. Другие боги почему-то не захотели лезть в самое пекло. А вот меня… то есть себя, конечно… Фол не пожалел, и я очнулся в тот самый момент, когда он, окутанный зеркальной броней, стоял у подножия Врат и задумчиво рассматривал слегка подкопченную, дымящуюся, но ничуть не пострадавшую громаду.