Л е в а. Подождите… Класс с классом? А вот скажите — у нас есть классовая борьба?
Г р о м а д и н. А ты как думаешь?
Л е в а. Нет… нету…
Г р о м а д и н. Правильно!
Л е в а. Значит, выходит, у нас вообще нет никакой борьбы?
Г р о м а д и н. А ты как думаешь?
Л е в а. Нет, есть борьба!
Г р о м а д и н. Правильно, есть!
Л е в а (с торжеством). Вот вы и признали! Есть! Есть! Между сильными и слабыми.
Г р о м а д и н. Это как же получается, по-твоему? Скажем, я тебе подставлю ножку, а ты мне, каждый из нас думает только о своей шкуре, а на остальное нам наплевать, так? Каждому дело только до себя, значит? Да если бы у нас была такая борьба, Гитлер на нас и полчаса бы не потратил! Нет, Лева, борьба у нас за то, чтобы не было деления на слабых и сильных, чтобы все были сильные, смелые, гордые, внутренне красивые… Про героев Краснодона слыхал?
Л е в а. Я не про войну. Я про обыкновенную жизнь.
Г р о м а д и н. Наша жизнь тем и необыкновенна, что борьбу эту мы ведем ежечасно, ежеминутно, в любом, даже самом маленьком деле! Разве в нашей школе не учат тебя бороться за то, чтобы всем честным трудящимся людям на земле создать замечательную жизнь? А как называется эта борьба? Знаешь, конечно?
Л е в а. Не надо больше говорить, Иван Александрович. Прошу вас… не надо…
Г р о м а д и н. Боишься, что придется согласиться, а согласишься, чего доброго, в слабости заподозрят? Так?
Л е в а. Нет! Просто я хочу думать и доходить до всего сам!
Г р о м а д и н. Да куда тебе самому, без знаний, без опыта… Тебе кратчайший путь указывают! Ведь тебе кончать в этом году! А как выпускать тебя с такой, прости меня, кашей в голове? И жалко, и нельзя. Понимаешь?
Л е в а. Жалко? А я и не прошу меня жалеть! Прощайте, Иван Александрович! (Выбегает.)
Г р о м а д и н. Стой! Стой! Я тебя не отпускал еще, куда ты? (Идет за Левой, возвращается. Озерову.) Убежал… Ну, что ты скажешь, Саша?
О з е р о в. На твоем месте я принял бы срочные меры…
Г р о м а д и н. А ты думаешь, мой сад вырастить легче, чем твой? Трудно живет, — естественно, хочет определить закономерность трудностей, найти свое место на земле, а знаний мало еще, в голове путаница — вот и объяснение всему.
О з е р о в. Вопрос серьезный. Он же в коммунизм не верит!
Г р о м а д и н. А кто сказал, что истина должна даваться легко? Но уж если он найдет ее, она станет для него кровной, пережитой. Помнишь, у Ленина про марксизм, который был «выстрадан» русским народом. А самое главное для меня — ясно теперь, какой к этому Леве ключ!
Входит Е в г е н и я И в а н о в н а.