Помимо обычного кабеля, связывавшего Александровский дворец с городским телефонным узлом Петербурга, имелся и секретный кабель, соединявший покои императора с Зимним дворцом, а там была возможность подключения и к городской сети.
В начале марта 1917 г. революционная охрана отключила все телефоны в Александровском дворце, но о существовании «спецсвязи» никто не знал. Позже графиня Буксгевден напишет в мемуарах: «С обитателями Зимнего дворца мы все еще могли беседовать по частной телефонной линии, хотя обычные телефоны уже давно отключили».
Как писал Зимин: «В Палисандровой гостиной Александры Федоровны на полушкафу у задней стены установили два телефонных аппарата. Один из них соединял со Ставкой Верховного главнокомандующего русской армии в 1914 г…
Возможно, именно этот телефонный аппарат стал источником слухов, что императрица – шпионка и по прямому телефонному проводу разговаривает с Берлином. После Февральской революции 1917 г. в Александровский дворец даже приезжала специальная комиссия для проверки этих слухов. Конечно, они не подтвердились»[23].
Видимо, кто-то направил не дюже грамотных революционеров-«февралистов» по ложному пути. Телефонный кабель в Берлин – да это полнейший бред! А, тем не менее, связь с кайзером была!
Война войной, а Александра Федоровна переписывалась с братом Эрнстом (Эрни), который служил в Генеральном штабе. Александра Федоровна не скрывала от мужа факт переписки с полковником германского Генштаба. 17 апреля 1915 г. она пишет мужу: «Я получила длинное милое письмо от Эрни. Он пишет: если кто-нибудь может понять его (то есть тебя) и представить себе его переживания, то это я. Он крепко тебя целует… хотел бы найти выход из сложившейся ситуации и полагает, что кому-нибудь следовало бы приступить к наведению моста для переговоров. У него возник такой план: неофициально направить в Стокгольм доверенного, который там встретился бы с человеком, столь же частным путем присланным тобою, и вместе они разрешили бы преходящие затруднения. План его исходит из того, что в Германии не питают действительной ненависти к России»[24].
Далее в письме Александра Федоровна уточняет, что план этот уже реализуется: «Два дня тому назад Эрни распорядился послать туда [в Стокгольм] к 28-му одно лицо, которому сказано пробыть там с неделю… Я немедленно написала ответ и через Дэзи послала в адрес этого господина. И сообщила ему, что ты еще не возвратился [из поездки в Ставку] … Конечно, В. обо всем этом ничего не знает. Эрни пишет, что они [немцы] стоят во Франции, а также на юге и в Карпатах прочной стеной. Они утверждают, что уже захватили 500 тысяч наших пленных. В общем все письмо милое и любезное. Оно доставило мне большую радость»