В той стороне, откуда пришёл, кроме сарая, издали казавшегося очень маленьким, ничего больше не было, зато на противоположной, имелось достаточно много строений, расположившихся, как на земле, так и частично на воде. Там же стояли, у деревянных мостков, большие лодки с парусом и без него, рядом с ними и на них копошились какие то люди, на берегу, так же как и здесь, горели костры, дым от которых было очень хорошо видно. Не много выше, где берег был уже не таким пологим, начинались сараи и одноэтажные деревянные дома, а ещё дальше, за широкой дорогой, виднелись высокие каменные строения, ночные огни которых, скорее всего, я и видел в темноте.
— Садись, есть будем — отвлёк меня от изучения окрестностей грубый бас и почти сразу же попросил: — Расскажи нам, как тебя зовут, хотя бы, раз уж прибился?
Предложение оказалось столь неожиданным, что мне понадобилось какое то время, чтобы переварить его. Но когда дошло, чего от меня хотят, в первую очередь я исполнил первую его часть. Сделав два шага к потухшему костру, где так и продолжал висеть котелок, уселся между двух рослых мужчин, уже доставших откуда то ложки, пытаясь сообразить, каким образом буду черпать наваристый бульон.
— У тебя что и ложки даже нет? — спросил меня тот, что сидел справа.
— Нет — простодушно ответил я, решив, что в данный момент не стоит скрывать своё бедственное положение.
— Ну тогда сначала рассказывай, чего просто так сидеть — предложил мне тот, который оказался слева.
— Зовут меня Максим — не найдя лучшего начала рассказа, о котором меня просят, назвал я своё теперешнее имя и замолчал, чуть было не подавившись слюной. Но взяв себя в руки и вспомнив, что кроме него у меня уже и отчество имеется, добавил — Сергеевич.
— Что ж, имя у тебя хорошее, да и отец твой тоже, вполне благородное носил — сказал один из мужчин, сидевших с другой стороны остатков костра и так же, как и все остальные с большим аппетитом уплетавший ароматную уху.
— Сам то откуда? — спросил его сосед, влив в себя очередную порцию горячего бульона.
Рассказывать откуда я, в то время, когда пять человек хладнокровно поедают только что прекратившую кипеть уху, запах от которой меня просто с ума сводит, это выше моих сил.
— Хуторской — еле выговорил я, пытаясь не забрызгать сидевших рядом, обильным слюновыделением, заполнившим весь мой рот. Но после того, как вытерся рукавом, сумел добавить: — рядом с Алексеевкой он стоит.
— Это у той, которая в той стороне — махнув ложкой себе за спину, спросил едок сидевший прямо напротив меня.
— Оттуда — ответил я и плюнув на всё потянулся рукой за хлебом, лежавшим на широкой доске, через одного человека от меня.