— Директор, так что со мной? Почему моя магия не восстанавливается, или это часть «плана»? — спросил Джеймс.
— Нет, мальчик мой, это не часть «плана». А истощение у тебя из-за беременности твоей «жены», ребёнок пьёт твою магию, и по какой-то причине пьёт её много. По всей видимости, у тебя родится очень сильный маг в «семье», что не очень хорошо для «плана», но и не критично, — ответил Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.
— Сильный маг? От этой грязнокровки? Вы серьёзно? — закатил глаза Джеймс.
— Она — обретённая, мальчик мой, — весьма нравоучительно отозвался Альбус, сопровождая это таинственными бликами на очках.
— Обретённая… Как же меня достало изображать любящего мужа, а нельзя, скажем, дать ей зелье привязки? — фыркнул Джеймс.
— А зачем? А если она после рождения ребёнка перестанет быть нужна? Мальчик мой, главное, прими в род ребёнка, — зловещие блики на очках. «В тебе необходимость тоже отпадёт», — думал Великий Светлый Маг.
— А? Ну да, ну да, — Джеймсу Поттеру было плохо.
А Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор смотрел на своего ученика и спрашивал себя, а не переборщил ли он с зельем «отупения», а то выросли уж больно глупые дети. Конечно, это не критично, но порой так утомляет постоянно повторять прописные истины.
Подумать только, не знать разницу между грязнокровкой и обретённой, жаль-жаль, что девочка не захотела бы расстаться с ребёнком. Обретённая — сама магия защищает девочку, и она сама делает вещи порой более грандиозные, одни её познания в сфере зелий поражают. Как жалко, что в это неспокойное время нужно делать орудие Света. Как жалко, что и с малышом Томом получилось так.
Да и с Гарри тоже. Как жалко, что, создав одного монстра, он должен создавать другого, чтобы эти монстры друг друга уничтожили. Чего только не сделаешь ради общего блага. Только нужно, чтобы условия были такие же, как у Тома, бедный мальчик. И зачем он только начал раскалывать свою душу? И, главное, откуда он узнал, как это сделать?
Одни вопросы и ни одного ответа, а великий маг этого не любил, очень сильно не любил. Только он привык ждать и не привык спешить.
-
Ну, здравствуй, мир, я снова родился.
Не буду говорить, каково быть грудничком, сон, еда, туалет — я отдал тело во власть инстинктам, а сам проводил большую часть времени либо в домене, либо во внутреннем мире.
Во внутреннем мире тоже было чем заняться (дополнить библиотеку, полить деревце и т. п).
Если в домене я мог размяться, пускай и в теле паука, но это тоже было хорошо, потому как находясь в теле грудничка, очень быстро устаёшь от впечатлений, а беззащитность несколько напрягает.