— Я рад, что тебе понравилось, — он улыбнулся.
— Ну-у-у, про понравилось я ничего не говорила. Но должна признать, всё было очень даже терпимо.
Сумерки сгущались, стирая очертания кованых скамеек, кустарников и деревьев. Пахло мхом и прелой травой, а на тёмных газонах то тут то там одинокими костерками вспыхивали в свете фонарей первые опавшие листья.
— Предлагаю всё-таки пройтись по мосту. Там должно быть очень красиво.
Лорейн пожала плечами и как можно безразличнее сказала:
— Почему бы и нет?
Но он видел, как засветились её глаза, и отблеск света газового фонаря, скользнув по её лицу, выхватил из полумрака предвкушающую улыбку.
Весь день он был с ней рядом, но тем не менее продолжал сохранять дистанцию. Боялся её спугнуть, испортить всё неосторожным словом, действием или даже взглядом. Хоть больше всего ему сейчас хотелось, на этой безлюдной аллее, взять её за руку, притянуть к себе, коснуться её лица. Чтобы подняла на него глаза, поймала его взгляд, а потом он бы её поцеловал. Снова почувствовал этот сладкий, ни с чем не сравнимый вкус её губ.
Как назло, а может, к счастью, наваждение развеял полыхнувший на пальце перстень. Тёмный камень засверкал, заискрился, и Лорейн разочарованно выдохнула:
— Подозреваю, это означает, что мост отменяется.
— Меня вызывает его величество, — с досадой проговорил Кристофер, а в мыслях со вкусом выругался.
— Ну значит отправляйся. — Лорейн прижала к груди букетик цветов и снова как будто отгородилась от него невидимым заслоном.
— Сначала отвезу тебя домой.
— Не маленькая, сама доберусь, — буркнула.
Но Кристофер ничего не хотел слушать. Только проводив жену до дверей и убедившись, что она вошла в дом (а там уже слуги с неё глаз не спустят), быстро создал переход и шагнул в королевский дворец. Он был одним из немногих, кто имел на это право — проникать в обитель хальдорских королей с помощью магии.
Надеялся, что обернётся туда и обратно, но Виктор снова заставил его ждать. Такой хороший день и закончился так паршиво… Грейсток досадливо скривился.
Спустя где-то час их величество всё же удосужились вспомнить о своём подданном. Золочёные двери распахнулись, и в гостиную, важно ступая, вошёл невысокий полный мужчина в светлом наряде с галунами и седом парике.
— А, Грейсток, — проговорил король, опускаясь в кресло возле камина. Закинул ногу на ногу, потрепал по холке последовавшую за ним собаку и, окинув его светлость внимательным взглядом, добавил: — До меня дошли слухи о странной кончине какого-то конюха.
— Жокея, — машинально поправил короля Грейсток, за что был награждён ещё одним взглядом, на этот раз недовольно-мрачным.