Никогда не любила ждать. В юности еще и не умела, но жизнь заставила научиться. Терпеть, молчать, искать удобного момента — иногда неделями. Что в сравнении с этим пара часов? Особенно когда нет страха и даже сильно выраженного беспокойства.
Нет, разумеется, я волновалась за исход дела и хотела установить истину. Перебирала раз за разом в памяти все имеющиеся разрозненные факты, складывала так и этак, но ни к какому результату прийти не могла. Только все больше сердилась на короля, милостью которого оказалась в такой странной ситуации и теперь вынуждена не только заниматься совершенно чуждым мне делом, но даже начинаю скучать по недавнему прошлому, точнее — по тем возможностям, которые обеспечивал мой чин в ордене.
Звание ястреба давало огромную власть и очень широкие полномочия. Я никогда ими толком не пользовалась и почти не вспоминала о том, что могут мои погоны. А вот сейчас испытывала ностальгию, потому что…
Нет, законы под рукой Великого Змеелова были и исполнялись, и были они не так уж несправедливы, если рассматривать взаимоотношения только людей. Просто полномочия ястреба в подобной ситуации — когда нет шанса нормально расследовать убийства и есть риск их повторения — были бы гораздо шире, чем у директора школы. И вроде умом я понимала, что в любом случае не стала бы выбивать из кого-то признания силой, но мутному чувству сожаления это не мешало.
Пока сидела почти без движения на подоконнике в кабинете, за тяжелой гардиной, предаваться подобным мыслям было просто и как-то особенно приятно.
Схрон этот устраивал Аспис, тихо ругаясь себе под нос на странные, весьма далекие от целительства задачи, которые приходится решать. И строго предупредил, что контур одноразовый. Если единожды замкнуть (что могла проделать и я, маг другого направления), разорвать его можно будет только окончательно, вот и приходилось тренировать выдержку, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы случайно не зацепить близкие энергетические линии.
Впрочем, скоро терпение мое вознаградилось: тихий щелчок ручки и скрип открывшейся двери в ночной тишине прозвучали вполне отчетливо. Мимолетно восхитившись тонкости чужой работы — вмешательства в собственные защитные чары я даже не почувствовала, — прикрыла глаза в ожидании включения света.
Ночной гость с этим не спешил — стоял, кажется, у самой двери, прислушивался и присматривался к кабинету. Наверное, искал подвох и второй слой защиты, более серьезный. И такая, конечно, была — на сейфе и на ящиках стола, которые посетителя совершенно не интересовали.