— За воспитанников несу ответственность я. И я не подпущу к ним змеелова, — отчеканил альбинос, сверля меня неподвижным взглядом, особенно выразительным из-за змеиных зрачков.
Впрочем, зря старался, на меня такое уже давно не действует.
Зарк растерялся, причем полный недоумения взгляд был адресован именно Аспису: для него мое прошлое явно не стало сюрпризом, а вот от коллеги такой категоричности мужчина не ожидал. Сверта тоже не выглядела потрясенной, но инстинктивно подалась к блондину: кажется, у нее с орденом связаны далеко не самые приятные воспоминания.
— На ваших воспитанников изначально никто и не рассчитывал. — Я невозмутимо пожала плечами. — Если вам с ними не нужна помощь — это ваше дело. А вот эти двадцать шесть подростков находятся под моей ответственностью, и беспокоят меня в первую очередь именно они и их спокойствие.
— То есть вы планируете скрывать, что охотились на им подобных? — Аспис насмешливо вскинул брови. — Исключительно во имя их спокойствия!
— Они об этом прекрасно осведомлены, — хмыкнула я.
Укол мужчины не достиг цели и вообще попал «в молоко», что добавило хорошего настроения. Более того, я с удивлением обнаружила, что заметно успокоилась после короткой пикировки с блондином, контролировать злость стало проще. Наверное, потому, что появилась определенность в отношениях. Аспис ненавидит змееловов вообще и меня в частности, я — лично его. И если змей не планирует как-то сдерживать эти чувства, то и у меня развязаны руки, не нужно притворяться.
— И о своей ущербности — тоже? Змееловы ведь именно на ней настаивали, да? — Голос блондина еще похолодел. — Первое божественное дитя родилось уродцем без рук и ног и было брошено в Океан. Оно вообще не должно было выжить, а вместо этого выросло в гигантскую жестокую змею…
Интересно, почему его так сильно задевала именно новая трактовка змееловами истории сотворения мира? Или просто к слову пришлось?
— Аспис, успокойся! — одернул его Зарк.
— Я с самого начала предупреждал, что из этой затеи не выйдет ничего путного! — огрызнулся тот.
— И чтобы доказать свою правоту, готов раздуть скандал из ничего? — зло осадил его черный змей, чем сразу же завоевал мою симпатию. — Мы здесь ради этих детей, а не твоей мести. — Он хлопнул ладонью по стопке папок. — Им нужна помощь, ненависти они и так за свою жизнь хлебнули предостаточно!
— Не приплетай сюда детей!
— А они, по-твоему, слепые? Как ты будешь убеждать их, что война закончилась, если сам в это не веришь? Не можешь держать себя в руках — возвращайся, на твое место пришлют кого-то более вменяемого!