Помощник официанта поймал мышь и теперь держал ее за хвост. Ли вытащил старомодный револьвер 22 калибра, который иногда носил с собой:
- Держи этого паразита повыше - я его разнесу в клочья, - сказал он, становясь в позу Наполеона. Мальчишка привязал к хвосту веревку и вытянул руку. Ли выстрелил с трех футов. Пуля снесла мыши голову.
- Если бы ты поближе подошел, мышка бы прямо в дуло залезла, - сказал Ричард.
В бар вошел Том Вестон.
- Вот идет наш блядский предсказатель, - объявил Ли. - Сатурн пошел в другую сторону и твою жопу к земле тянет, чувак?
- Мою жопу к земле тянет, потому что мне нужно пива, - ответил Вестон.
- Так ты пришел в нужное место. Пиво для моего друга-астролога... Что такое? Прости, старик... - Ли повернулся к Вестону. - ...но бармен говорит, что звезды встали не так, и пива тебе не полагается. Видишь ли, Венера в шестьдесят девятом доме, а Нептун разгулялся, поэтому с такими предзнаменованиями пива тебе нельзя. - Ли запил черным кофе катышек опиума.
Вошел Хорэс и коротко и холодно кивнул Ли. Тот бросился к нему и обнял:
- Это больше нас с тобой, Хорэс, - сказал он. - Зачем скрывать нашу любовь?
Хорэс отстранил его рукой.
- Прекращай, - сказал он. - Прекращай.
- Это же просто мексиканское abrazo, Хорэс. Обычай этой страны. Здесь все так делают.
- А мне плевать, как здесь делают. Не лезь ко мне и все.
- Хорэс! Почему ты так холоден со мной?
- Прекращай, а? - ответил Хорэс и вышел. Немного погодя он вернулся и остановился у дальнего конца стойки выпить пива.
К Ли подошли Вестон, Эл и Ричард и обступили его.
- Мы с тобой, Билл, - сказал Вестон. - Если он тебя хоть пальцем тронет, я об его голову бутылку разобью.
Но Ли не хотелось, чтобы номер выходил за рамки комедии:
- Да нет, Хорэс нормальный, наверное. Просто всему есть предел. Два года он отделывается от меня этими короткими кивками. Два года он заходит в "Лолу", озирается - типа "Здесь никого нет, кроме педрил", - и выходит пить пиво на улицу. Я же говорю - всему на свете есть предел.
* * *
Аллертон вернулся из Морелии угрюмым и раздражительным. Когда Ли спросил его, как прошла поездка, он пробормотал только:
- О, да ничего, - и ушел в соседний зал играть с Мэри в шахматы. Все тело Ли пробило зарядом гнева. "Он у меня за это заплатит", - подумал он.
Ли размышлял, не купить ли ему пай "Эй, на борту!". В баре Аллертон существовал только на кредит и уже задолжал четыреста песо. Если бы Ли стал совладельцем заведения, Аллертон уже не мог бы его игнорировать. Но возмездия Ли не хотелось. Ему отчаянно нужен был просто какой-то особый контакт с Аллертоном.