— Загрузила ты меня, если честно. Что делать то будем?
— Я думала вместе потренироваться. Но у тебя тут бардак, — сморщилась Аби, разглядывая тени. — Надо бы с ними разобраться.
— Как?
— Так иди к ним. Изучи, а там посмотрим.
— Я пытался их догнать, не получилось.
— Да? Давай ещё раз попробуем.
Попробовали. Не получилось. Тени остались прятаться в темноте.
— Интересненько… — пробормотала Аби, — А если… Что тебя больше всего сдерживает?
— Не знаю…
— А тебе и не надо знать.
Аби щелкнула пальцами и прямо перед нами возникла дверь.
— Идем, — девушка уверенно потянула за ручку и пригласила меня.
— Что там?
— То, что больше всего тебя сдерживает. Готов увидеть это?
— Не уверен. — сказал я, но при этом шагнул вперед.
Мы снова оказались в зале. Почти в таком же, как и предыдущий. Но в этот раз здесь был кое-кто ещё. Одна из теней проявилась. С удивлением я обнаружил себя. Мои руки были в крови, я рассматривал их, стоя на коленях. От образа одновременно веяло ужасом, болью, виной и опустошением.
— Так-так-так, — проговорила Аби, от чего я вздрогнул, забыв про девушку, — И что это значит?
— Я это хотел спросить у тебя. Это же ты мастер снов.
— До мастера мне далеко. Что чувствуешь? Какие мысли навевает образ?
— Не самые приятные. Очевидно, что я кого-то убил.
— Ты боишься убивать?
— Скорее испытываю к этому стойкое неприятие.
Память подкинула воспоминание, как я без раздумий проткнул Рика копьем, когда мы были в лабиринте. Сердце кольнуло чувство вины. В тот же миг фигура меня в крови ожила и посмотрела с осуждением. Как же ты так низко пал, Эрик?
— Эрик… — позвала Аби, — Ты, главное, держи себя в руках. Соберись, успокойся и не дай злобе захватить тебя.
— Хорошо. Что делать с собою? — кивнул я на окровавленную фигуру.
— Хороший вопрос…
— Погоди, ты что, не знаешь? — это догадка настолько обескуражила меня, что я обернулся, забыв про образ себя.
— Да откуда мне знать?! Мать успела рассказать общие принципы!
— И ты, не зная, что к чему, полезла сюда?!
— Так а как мне ещё учиться? — пожала она плечами, словно ничего такого не сделала, — Держи в руках себя! Ты сейчас легко возбудим!
— Да ты…!
Мне хотелось накричать, наброситься, ударить. Но при этом я сдерживал себя, потому что боялся агрессии, раскаяния и последующего стыда. А ещё осуждения. Не тех людей, что живут на кольцевой, им как раз плевать будет. Осуждения рода, семьи, отца и матери — вот чьего мнения я опасался.
На фоне этой амбивалентности, двух противоречащих друг другу желаний, напасть и остаться хорошим, я почувствовал, как закипаю. Ещё немного и разорвет на части.