– Ты справки навел?
– Разумеется, комиссар.
Он достал из кармана бумажку и зачитал вслух:
– Спиталери Микеле, сын Спиталери Бартоломео и Финоккьяро Марии, родился в Вигате шестого ноября тысяча девятьсот шестидесятого года, проживает там же по адресу: улица Линкольн, сорок четыре, женат на…
– Хватит, – перебил Монтальбано. – Я сегодня добрый, так что дал тебе слегка потешить твою страсть к персональным данным, но теперь хорош.
– Спасибо за доброту, – пробурчал Фацио.
– Просто скажи, кто он, этот Спиталери.
– Ну, учитывая, что его сестра вышла замуж за Алессандро Паскуале, и учитывая, что Алессандро – это фамилия – уже восемь лет как мэр Вигаты, получается, что Спиталери – шурин мэра.
– Элементарно, Ватсон.
– И по этой причине, имея к тому же три строительных фирмы и будучи инженером-строителем, он выигрывает девяносто процентов муниципальных тендеров.
– И ему дают их выиграть?
– Ну да, потому что он платит откат и Куффаро, и Синагре – поровну. Ну и зятю, разумеется, отстегивает.
А поскольку Куффаро и Синагра были крупнейшими в этих местах конкурирующими мафиозными кланами, получалось, что у Спиталери крепкая крыша.
– И стало быть, конечная цена каждого тендера вырастает вдвое по сравнению с начальной.
– Но, комиссар, что этому бедняге Спиталери остается? Иначе он будет работать себе в убыток.
– Что еще?
– Да так, говорят, – сказал Фацио уклончиво.
– Что именно?
– Что он большой охотник до малолеток.
– Педофил?
– Уж не знаю, комиссар, как это назвать, но факт тот, что ему нравятся девчонки лет четырнадцати-пятнадцати.
– А шестнадцати уже нет?
– Нет, они для него перестарки.
– Небось часто ездит за границу в секс-туры.
– Это да, но и тут без проблем находит. Были бы деньги. В городе говорят, что как-то раз родители одной девчушки хотели на него заявить, но он от них откупился большими деньжищами. А в другой раз за лишение девственности отвалил целую квартиру.
– И что, находятся такие, кто согласен продать ему дочь?
– А разве у нас не свободный рынок, комиссар? И разве свободный рынок – это не признак демократии, свободы и прогресса?
Монтальбано нехорошо на него покосился.
– Что вы так смотрите?
– То, что ты сейчас сказал, должен был сказать я…
Зазвонил телефон.
– Синьор комиссар, тут синьор Спиталери говорит, что вы…
– Да, пусть проходит.
– Ты сообщил ему причину вызова?
– Вы что, смеетесь? Нет, конечно.
Спиталери, дочерна загорелый, с волосами до плеч и одетый с претензией: тонюсенький, как луковая шелуха, зеленый пиджачок, «Ролекс», желтые мокасины на босу ногу, золотой браслет; в густой поросли, торчащей из расстегнутой рубашки, поблескивал золотой крест, – явственно нервничал. Это было видно хотя бы по тому, как он присел на краешек стула.