Это замечание все раскрыло Полу. «Этот человек не имеет права требовать обвинительных приговоров», – подумал он.
Кристальная ясность воцарилась в его мыслях. И он медленно произнес:
– Вопрос, который так долго ждал разрешения, не может не стать неотложным.
Вены набухли на лбу того, кому он это сказал. Спротт не пытался приблизиться к Полу и продолжал стоять в дверях. Но вот он облачился в обычное свое достоинство, как актер вошел в давно заученную роль.
– Не стану отрицать, что еще несколько месяцев назад меня поставили в известность о том, что вы существуете и чем занимаетесь в этом городе. Вы сын человека, отбывающего пожизненное заключение, и вы прилагаете все усилия, чтобы навести тень на дело, слушавшееся пятнадцать лет назад.
– Это дело до конца не выяснено, – возразил Пол. – Теперь выявлены новые обстоятельства, и они должны быть рассмотрены.
На мгновение гнев с такой силой овладел сэром Мэтью, что оттеснил шевельнувшееся было сомнение.
– Не сходите с ума, – сказал он. – Через пятнадцать лет это было бы противозаконно. Вы своим чертовым приставанием добились того, что петиция о пересмотре была передана министру внутренних дел, и он ответил на нее категорическим отказом.
– Но у вас нет права отказывать, – возразил Пол. – Вы были обвинителем в этом деле. Ваша прямая обязанность проследить, чтобы справедливость была восстановлена. Вы сами сочли бы необходимым принять известные меры, если были бы убеждены в невиновности моего отца.
– Но я в ней отнюдь не убежден! – почти прокричал Спротт.
– Если вы выслушаете новые данные, то убедитесь. Самое малое, что вы обязаны сделать, – это подвергнуть официальному разбору новые факты.
Ярость, душившая Спротта, перехватила ему горло, лицо налилось кровью. Но усилием воли он овладел собой. И заговорил убийственно холодным тоном:
– Я действительно должен просить вас уйти. Вы сами не понимаете, о чем хлопочете… Существуют определенные технические трудности, нелегко привести в действие сложную машину закона, да и последствия тут могут быть самые неожиданные. Вы, как малый ребенок, хотите разрушить огромное здание только потому, что вам померещилось, будто в фундаменте плохо положен один кирпич.
– Если фундамент подгнил, здание неминуемо рухнет.
Сэр Мэтью не удостоил Пола ответом. Губы его растянулись в зловещей улыбке. Но в маленьких глазах, когда он, вытянув шею, искоса смотрел на Пола, тот снова прочел тяжелое предчувствие, снова увидел неприметную трещину и понял наконец: именно потому, что Спротту нужно во что бы то ни стало скрыть этот изъян, он никогда и ни при каких обстоятельствах не согласится на пересмотр дела. И все же… он, Пол, обязан напомнить ему еще об одной, последней возможности.