«Ну что ж, – впрочем, тут же подумала она, хотя и не очень была довольна своей слабостью, – раз уж я пришла, надо войти. Сегодня здесь по крайней мере мало народу».
Она прошла через широкие ворота по аккуратно расчищенной дорожке и направилась в противоположную сторону той, где они гуляли с Полом. Добрый час она старалась побороть желание войти в оранжерею, но под конец все же зашла.
Очутившись в изящном стеклянном домике перед стройным апельсиновым деревцом, возле которого они тогда стояли вместе, Лена почувствовала, как сердце ее тяжко забилось. Она торопливо прижалась лицом к ветке с восковыми пахучими цветами, затем повернулась и вышла.
Вечером, раздевшись, она вдруг увидела свое нагое тело в зеркале на туалетном столике, увидела следы, оставленные беременностью, в виде голубоватых прожилок на белой коже.
Охваченная отвращением к себе, Лена словно окаменела, а потом вдруг ударила себя по щеке, на которой еще виднелся шрам.
– Нечего с ума сходить, – пробормотала она. – Толку от этого не будет… Никогда!
Она выключила свет и в темноте крепко сомкнула веки.
Но всей ее решимости недостало, чтобы подавить волнение. Оно было сильнее ее, и под конец она со стыдом поставила крест на этой бессмысленной борьбе. Назавтра Лена пошла на Пул-стрит, где жил Пол, позвонила и осведомилась, дома ли он.
Миссис Коппин, прищурившись, оглядела ее.
– Он выехал, – ответила она.
На мгновение у Лены остановилось сердце. Но она не отступила.
– Куда?
– Понятия не имею! Вам, верно, будет интересно узнать, что за ним приходили из полиции. Мне пришлось оставить у себя его чемодан в уплату за квартиру.
Пауза. В уме Лены созрело решение.
– Если я заплачу за него, вы разрешите мне забрать чемодан?
Миссис Коппин задумалась. Имущество Пола вряд ли чего-нибудь стоило, и она никогда не надеялась хоть пенни за него выручить. Сейчас подвернулся благоприятный случай. Упускать его и задавать вопросы, право, не стоит. Она кисло пробормотала что-то в знак согласия и, не затворив дверь, пошла в дом.
Раскрасневшаяся, с видом заговорщицы, Лена принесла домой выкупленный ею помятый коричневый чемодан. В нем было только немного старой, изношенной одежды. Она выстирала и выгладила рубашки, заштопала носки, вычистила фланелевые брюки, аккуратно загладила складки. И даже сунула в боковой карман несколько шиллингов. Проделывая все это, она почувствовала облегчение, но, когда наглаженные, починенные вещи опять были сложены в чемодан, на душе у нее не стало лучше… В ней неуклонно крепла уверенность, что с Полом стряслось несчастье.