– Нисколько. – Он вынужден был отвечать ей в том же притворно веселом тоне. – Вполне естественно, что человеку хочется переменить обстановку.
– Но ты не сможешь поехать из-за книги, да?
– Книга – это еще не самое главное. Если тебе действительно хочется, то, я думаю, мы могли бы поехать.
– Правда? – И прежде чем он успел ответить, она поспешно добавила: – Я тут на днях читала в одном журнале про человека, который поехал в Калифорнию и стал выращивать апельсины. Климат в тех краях замечательный, теплый, солнечный. И он заработал много денег. Вот бы и нам, Дэвид, тоже поехать туда, а?
– Но я ничего не смыслю в этом.
– Мы бы научились. Я бы стала работать, как… как не знаю кто. Да и для твоего здоровья, может, там было бы лучше, чем в Слидоне.
Все это могло бы показаться очень забавным, если бы не было так грустно. Хотя напряжение начинало сказываться, Дэвид все же пытался держать себя в руках.
– А я думал, тебе хочется поехать во Францию.
– Если только так, ненадолго.
– А в Калифорнию – насовсем?
Она кивнула и хотела было что-то сказать, как вдруг горло ее сдавил спазм. Стараясь держаться естественно, она заставила себя есть. Но желудок взбунтовался, и, задыхаясь от приступа тошноты, она закашлялась, потянулась за стаканом воды и разрыдалась.
Он подошел к ней. Вся его решимость исчезла. Он понимал, что не должен задавать ей вопросов, но уже не мог удержаться:
– Ради бога, Кора, что случилось?
Произошло то, чего он больше всего боялся: она уклонилась от ответа.
– Ничего. Ничего не случилось.
– Нет, все-таки что-то есть. Ты так расстроена.
– Нет, нет. – Ей удалось подавить слезы. – Просто сегодня такой день, когда все не клеится.
Он в упор посмотрел на нее:
– Нет, дело не только в этом. Кто-то докучает тебе… это Най.
– Нет, нет. Ничего подобного. Я его и знать-то не знаю. Никогда не знала. Он для меня все равно что пустое место – даже и того меньше…
– Тогда зачем же он приходил сюда сегодня утром?
– Он интересовался твоей книгой. – Она была на грани истерики. – Клянусь тебе, Дэвид… это правда! До сегодняшнего дня я никогда в жизни даже не разговаривала с ним.
К этому времени сам Дэвид уже был в таком состоянии, что едва мог говорить.
– Если он хочет обидеть тебя, то пусть поостережется. Я пойду к нему и выясню, в чем дело.
– Нет, нет… тебе нет нужды идти. Мы его никогда больше не увидим.
– Но я все-таки должен что-то предпринять.
Она положила руки на плечи мужа и крепко прижалась к нему. Он чувствовал, что она вся дрожит. У него самого нервы были напряжены до крайности.
– Только не оставляй меня, Дэвид. Пусть ничто не встанет между нами. И тогда ничего не случится… вот увидишь… увидишь.