— Я гулял.
— До шести утра? Завтра, а вернее, уже сегодня не выходной день, спешу напомнить тебе. Включи свет.
Я послушно щёлкнул рубильником, и слабая лампочка осветила небольшую кухоньку. Натали сидела, облокотившись спиной на стенку с рукой на столе. Когда она меня увидела, её пальцы начали тарабарить по столешнице. Под глазами были тёмные круги.
— Итак, Нурдаулет, ты ответишь мне или нет?
— Естественно нет, — невозмутимо ответил я и полез в шкафчик за кофе. Не в пакетиках, он был дороже, чем обычный рассыпной и сухое молоко с сахаром, если посчитать всё. — Тебе тоже сделать?
— Сделай. Но я не пойму, почему ты так к нам относишься. Наталиэль тут волновалась, сидела, пока не уснула на столе, тебя ждала. Ты знаешь, какая она.
— Я не просил меня ждать, — заметил я.
— Не тебе это указывать нам! — неожиданно взвизгнула Натали, что уши заложило.
Это было столь неожиданно, что я даже вздрогнул. От её удара по столу дерево жалобно захрустело, а лампочка жалобно заморгала, как в фильмах ужасов. Более того, я почувствовал напряжение в воздухе. Конкретное напряжение, словно сейчас воздух начнёт искриться.
Я удивлённо посмотрел на неё.
Натали сидела вся вытянутая с плотно сжатыми губами и красными глазами, смотря на меня с каким-то упрямством и обидой.
Можно сказать, что это не её дело, где я гуляю, и что не ей мне указывать, и так далее, и тому подобное. Можно обвинить, что она меня слишком контролирует, что я не её сын, что она меня достала. Но вместо этого словесного потока я просто поставил банку кофе на стол, подошёл к ней и обнял. Просто чтоб успокоить разбушевавшуюся сестру, которая мне дорога.
Потому что она делает это только из-за любви ко мне. Натали боится за меня, так как уже потеряла брата, и это осталось внутри неё навсегда, как штамп в паспорте. И сейчас у неё медленно умирает сестра, а брат, за которого она так переживает, шляется чёрт знает где. Натали больно, ей страшно, пусть она этого и не показывает. Я ценю то, что имею, ценю тех, кого имею, потому не собираюсь устраивать разборы полётов с тем, кто очень дорог мне.
Натали просто устала.
Как и все мы.
Болезнь убивает не только Наталиэль, она убивает каждого из нас.
— Ты шлялся чёрт знает где, — прошипела она, когда я её обнял.
— Я знаю.
— Ты одними объятиями не отделаешься. Мы места не могли себе найти.
— Прости меня. Я не хотел, чтоб вы волновались.
Она так и не обняла меня в ответ, но это было не страшно. Я отпустил её, напоследок чмокнув в щёку.
— Я люблю тебя, сестрёнка.
Я вернулся к банке кофе и продолжил заваривать его.