Вообще, странная она.
Здесь все странные. Один вроде и нормальный, но безбашенный, агрессивный и быдловатый. Вторая — стерва с острым языком, но плетёт веночки. Третий — весёлый обычный парень, который с такой же улыбкой, с которой рассказывает шутки, может смотреть на убитого человека.
Я, наверное, просто идеально дополняю их. Спокойный, тихий, но на вид тормознутый толстый парень. Я знаю, что обо мне думают люди, потому для меня это не секрет и никак не обижает.
— Эй, Сирена, мы уже собираемся, — подошёл я к ней, пока Малу решил пострелять из своего пистолета. Как сказал, набить немножко руку, раз уж здесь. Как раз пока вернёмся к машине, он разрядит все патроны. Интересно, а где он покупает новые? В Маньчжурии запрещено оружие, а значит, подполье. Только где?
Наверное, я не хочу знать об этом.
— Ну и? — не оборачиваясь, ответила она. — Я слышу, как Малу до сих пор стреляет.
— Просто сказал, что собираемся, — пожал я плечами. — Не думал, кстати, что ты умеешь плести венки.
— Это типа ты пытаешься найти со мной общий язык? Неудачная попытка.
— Эм-м-м… нет, не пытаюсь найти с тобой общий язык, — подумав, ответил я, на что она сразу обернулась, стрельнув в меня злобным взглядом. — Если бы я хотел найти с тобой общий язык, я бы предложил тебе себя обнять.
— Чего? — она аж обернулась. На мгновение в её глазах пролетело удивление с лёгким отвращением и интересом. — С чего вдруг я бы стала с тобой обниматься?
— Ни с чего. Я бы не стал тебя обнимать, — спокойно ответил я.
— Ты какой-то дерзкий.
— Я не дерзкий, дерзкий не я. Я мягкий и очень тёплый, от чего зимой со мной не холодно. Потому меня классно обнимать — меня много.
— Это мерзко. Ты не мягкий, ты жирный.
— Ну конечно я жирный. Ведь не будь я жирным, я не был бы мягким. Можно сказать, что моя мягкость — моя суперсила.
— И кто же тебе сказал, что ты очень мягкий и приятный на ощупь? — со скепсисом спросила Сирень.
— Две прекрасные девушки.
— Мама и бабушка, — оскалилась она.
— Неверно. — Две сестры. — Но тебе всё равно этого не понять.
— Разумничался тут. Хочу напомнить, что ты новенький вообще. Умник блин… — она с каким-то сожалением сняла свой венок, после чего вздохнула и выбросила его в лес.
— Если тебе так нравится лес, почему просто не станешь ездить сюда? — поинтересовался я.
— Мне не нравится здесь. Всё, отвали, достал уже, — фыркнула Сирень.
Я и промолчал, хотя у меня было несколько теорий такого поведения. Одна из главных — у неё, как выражается Алекс, хронический недотрах. Впервые я с ним соглашусь на такую тему. Её непонятная озлобленность не бесит, просто немного сбивает с толку и портит настроение.