Неповоротливый после вчерашнего, я не сумел вовремя отпрянуть. Рука теперь ныла. Не больно, конечно, терпеть можно. Но все равно мало приятного. Пришлось еще припустить заклятием очищения от скверны. (Да, мы, Кощеи, можем не только ее наводить, но и убирать.) Спустя некоторое время в зале посветлело. Крылатая тьма, которая тут встречала гостей, забилась под крышу и недовольно ворчала.
– Ну надо же… – недовольно пробурчал Кривсун, опершись на палицу и мрачно глядя на распростертого под ногами недоволка. – В моей харчевне – и такое. Это ж так посетители ходить не будут!
Маржичка тяжко вздохнула, покачала головой:
– Это ж сколько теперь прибираться! Ох, окаянные! Все полы перемыть, полки оттереть, столы, стулья… Ну, я их!
– Да уж, работки у вас теперь по горло, – мрачно отметил я и присел возле недоволка.
Попытался разглядеть, но всю тушу окутало странным волокнистым туманом. Нахмурился и прикрыл глаза. Истинное зрение обо жгло внутреннюю сторону век, и я чуть не зашипел от боли. Расслабился, давно им не пользовался.
На полу лежал человек. Сгорбленный, оборванный, немолодой. И, судя по всему, давно уже потерявший жизнь. Кокон чар, окутывавший его с ног до головы, отталкивал, заставляя брезгливо морщиться. Нехорошие чары, страшные. Из таких обычный человек не выпутается.
Рядом кто-то прокашлялся. Я открыл глаза и повернул голову. Возле меня сидел волколак и принюхивался.
– Не умрунские чары, – сказал он. – Ты видишь то же, что и я?
Зрение у волколаков не в пример лучше, чем у многих. Могут они побольше нас, имея звериный дар. А потому и истинная суть вещей от них не скрывается.
Я молча кивнул, искоса разглядывая собеседника. Внушительный такой волчара, левое ухо разорвано, шрамы на морде. Но желтые, почти янтарные глаза смотрели задумчиво и чуть отстраненно.
«Неглуп», – определил я.
– Откуда бы? – задал вопрос, не особо надеясь на ответ.
Истинное зрение свернулось, давая понять, что не желает участвовать во всем этом безобразии.
– Не сверху, – протянул волколак. – Они там таким не балуются. Человеческие чудесники да колдовки по-другому работают.
Вижу, что по-другому. Только вот от этого не легче. Надо бы хоть пробу плоти взять да дома попробовать разобраться.
– Нет, ну в моей харчевне, а! – бурчал рядом Кривсун. – Загадили, как хотели! Это ж кому в голову пришло такую свору выпустить?
– Да не свора это, – мрачно возразил я.
Рука снова заныла, я поморщился. Так, пора уже уходить, и без того задержался. Очень надеюсь, что не сработает добрый умрунский обычай: покойники помирают да восстают снова.