— Сякэ кунсэй — это копченый лосось. Может быть, тебе понравится. А вот насчет кадзуноко, то бишь селедочной икры, я сильно сомневаюсь. Муки-эби, как видишь, — креветки с авокадо. Дезато — пирожные, на десерт екан, тайнаппуру мозива… моривасэ… Тьфу ты, язык можно сломать!
Ганин скоро увлекся и решил себе заказать несколько блюд просто из спортивного интереса.
Наконец у них приняли заказ.
— Но это, конечно, не совсем японская еда, — с видом знатока произнес Ганин.
— Почему?
— Потому что настоящая, наверное, показалась бы европейцам несколько странной. — И вообще… Ты слышал про рыбу фугу?
— Нет, — с любопытством сказал Мика. — А что за рыба такая…
Ганин принялся ему рассказывать.
Мика вдруг перебил его рассказ на середине.
— А знаешь, я слышал об этой фугу! — с азартом воскликнул он. — Кино одно смотрел… Только я думал, что все это сказки. Ну разве согласится кто-то есть такую ядовитую рыбу! А теперь оказывается, все — правда. Па, а нам случайно ту фугу не подсунут?
Ганин его успокоил.
Они наелись до отвала и поехали домой.
Ганин иногда с любопытством поглядывал на сына — глаза у того блестели, и он в каком-то возбуждении вертел головой по сторонам. «Ребенку со мной интересно, — с гордостью подумал Ганин. — Когда Катя снова позвонит, непременно скажу ей об этом. Наверняка она уверена, что я ни на что не годен… А вот нате вам!»
Почему Ганин вдруг подумал о ней?
Кажется, Катя совсем не изменилась. Демон его юности. Демон в ангельском обличье. «Фанатичка», — сказала о ней Рита. И не ошиблась.
Было в Кате Телегиной нечто такое… Упрямство и несдержанность. Какие-то разрушительные, жестокие силы, которые заставляли ее крушить все на своем пути. Гибельный максимализм.
Помнится, во времена их знакомства они все время спорили — яростно и ожесточенно. Если бы еще вспомнить, о чем…
«Хорошо, что Мика не похож на нее, — решил Ганин. — Он — мой. Вот оно, великое значение генетики. Даже Катя не смогла испортить парня. Интересно, а кто ее любовник? М-да, во всяком случае, не завидую ему…»
Ганин попытался представить себе Катиного любовника, но у него ничего не получилось. Мужчину, который мог любить такую женщину, вообразить было невозможно. Наверное, тот еще тип!
— Что дома будем делать? — спросил Ганин, поворачивая руль.
— Не знаю. Я бы сыграл во что-нибудь… — мечтательно вздохнул Мика.
— Во что?
— Ну, в «Варкрафт». Или «Морровинд». Или в «Контер Страйк».
— Но у нас нет игровых приставок…
— Па, но у тебя столько компьютеров дома! У тебя, у Риты. И еще один — переносной, — напомнил Мика. — Правда, я ни одного диска с играми у тебя не видел.