Потом позвонил сам Ганин и сказал, что машина Нелли в гараже.
— Нашли? — закричала Катя.
— Нет! — с раздражением сказал он. — Это значит, что они уехали на какой-то другой машине.
— Ганин, не кричи на меня! — задыхаясь, прошептала она.
— Я не кричу, а просто громко говорю… — ответил он более спокойно. — Ты, пожалуйста, не волнуйся — все будет хорошо!
Прошел еще час мучительного ожидания. Снова раздался звонок в дверь: вернулся Ганин. Катя ахнула, когда увидела его, — кажется, он постарел лет на десять.
— Ну! — нетерпеливо воскликнула она.
— Пока ищут…
Он коротко рассказал ей, как обстоят дела, в какой стадии находится расследование.
— Алексея нашли? Что он сказал?
— Еле нашли… Он, оказывается, жил не дома.
— Да? А где же?
— У товарища своего, где-то в центре…
— Наверное, у Петренко, — догадалась Катя.
— Да… Он находился практически в невменяемом состоянии.
— Кто, Петренко?..
— Да нет же, Алексей Караваев твой, вот кто! Пил, не просыхая, целый месяц — с тех самых пор, как похоронил дочь. Ничего не знает, ничего не видел, толку от него никакого…
— А я думала… — прошептала Катя. — Послушай, Ганин…
— Что?
— Если с Микой что-то случится, я не знаю… я тогда умру.
— Перестань! — со злостью воскликнул он и затряс ее за плечи. — Немедленно прекрати, слышишь!
Она заплакала. Даже не заплакала — а тихонько заскулила, как побитая собака.
— Катя, не надо!
Он обнял ее, тесно прижал к себе.
В последний раз он обнимал ее двенадцать лет назад.
* * *
Он обнял ее.
Ну надо же было ее как-то утешить! Хотя Ганин прекрасно понимал, что ее сейчас никак не утешить.
— Ганин, мне так страшно… — тоскливо пожаловалась она и положила ему голову на плечо.
— Все будет хорошо, — бормотал он, укачивая ее, точно ребенка. — Катя, Катя, Катенька…
Она плакала. Она так плакала, что покрылась легкой испариной — ладони Ганина, лежавшие на ее спине, почувствовали теплоту и горячую влажность ее тела, пробивавшуюся сквозь тонкий свитер.
Он уткнулся носом в ее шею… и тут с ним произошло нечто странное, сродни тому откровению, которое случилось с ним, когда он впервые понял, что Мика — его сын.
Он вдруг уловил и вспомнил тот тонкий и нежный запах, который шел от Катиного плеча — там, где оно переходило в шею. Тонкий и нежный, не похожий ни на что на свете. Он пробивался сквозь плотную броню лосьонов, кремов, дезодорантов, духов, которыми так любят пользоваться женщины. Запах неведомых цветов? Земли и травы? Далекого леса, облаков? Снега на горных вершинах?..
Ганин снова попытался классифицировать его, этот слабый и тонкий аромат Катиной кожи, но так и не смог. Как и тогда, много лет назад, когда они были вместе и встречали рассвет в объятиях друг друга…