Тем временем, Влад и Сенсей в обществе командира повстанцев по малозаметной тропе двигались в самую чащу непроходимых джунглей. Впереди и сзади небольшого отряда шли вооруженные люди. По взглядам полным немого обожания, которые автоматчики время от времени кидали на Пабло, Влад понял, что службу парни несут не за страх, а за совесть. Любой из них, не колеблясь, отдал бы за своего командира жизнь.
Наконец отряд, выбравшись из глубокой сырой лощины, вплотную приблизился к скалистому гребню, вертикально уходящему высоко верх. Его верхняя часть терялась в сочной зелени тропических деревьев, увитых лианами и покрытых свисающими гроздьями мха.
Здесь посреди небольшой поляны, прямо к дереву за руки был подвешен совершенно голый человек. На его спине были видны свежие кровоточащие рубцы оставленные плетью. Неподалеку прогуливался пожилой латиноамериканец с огромными обвисшими усами. В руке у него был длинный бич из воловьей кожи, которым тот, время от времени, нетерпеливо взмахивал, словно пробуя его на прочность. Подвешенный человек с нескрываемым ужасом косил вытаращенными от боли глазами на орудие пытки.
— Дядюшка Луис, я же говорил, чтобы ты без меня не начинал! — в притворном отчаянии всплеснул руками Пабло.
— Своим сопливым мальчишкам будешь приказы раздавать, понял? Молод ты еще мной командовать, племянничек! — проревел, наступая на предводителя повстанцев усатый, угрожающе размахивая плетью.
Пабло, в знак согласия, поднял обе руки, демонстрируя полную капитуляцию перед своевольным дядей. Сопровождавшие его автоматчики принялись ржать как кони, потешаясь над непростыми семейными отношениями командира и его своевольного, родственника не желающего признавать субординацию.
— А, ну уймитесь! — прикрикнул Пабло на не в меру развеселившихся бойцов. — Дядя Лу, что этот негодяй успел тебе рассказать?
— Да я, собственно, не больно его и спрашивал, — сварливо проворчал усатый. — Я его лишь слегка разогрел перед самым твоим приходом, чтобы он был поразговорчивее в твоем присутствии. Ты командир, твое время золото! Не годится тебе тратить его на всякую ерунду.
Пабло купившись на столь низкую лесть, ласково потрепал Лу по плечу и, повернувшись к пленнику, сразу же изменился в лице. Теперь на нем не было и следа того дружеского всепрощения и понимания, которым оно буквально лучилось всего секунду тому назад.
— Если тебе есть, что сказать, лучше будет сделать это прямо сейчас, — хмуро посоветовал Пабло прислужнику томиноферов. — Потому что с выбитыми зубами и сломанной челюстью не больно-то и поговоришь. Верно, я говорю?