Представив на месте Аугусты Амирель, и вовсе содрогнулся. Нет, он никогда не поднимет на нее руку. Он сделает все, чтоб она всегда была с ним. Живая. Довольная. По-женски удовлетворенная, в конце концов. И он для этого сделает все, что в его силах.
Амирель — его шанс на счастье, его возлюбленная, его богиня. Только с ней он чувствует себя спокойно и беспечно и даже не желает скинуть напряжение с другой женщиной. Хотя и придется, уж очень он хочет эту девочку. Но пугать ее он не станет.
Не подозревающая о кровожадных мыслях принца Амирель все же почувствовала что-то недоброе, темное, исходившее от него. Она не могла разобрать, что это, и решила, что Торрен нервничает из-за короля. Все-таки идти на открытый конфликт с родным отцом тяжело. Она бы этого сделать никогда не смогла. Вспомнила своего отца, пусть строгого и сурового, но грудью стоявшего за своих детей, украдкой смахнула с глаз проступившие слезы.
Отвлекая ее от грустных мыслей, вошедший в комнату лакей торжественно сообщил, что ужин подан. И тут же прибежавшая Бесс с торопливым поклоном доложила, что первое платье для нее готово.
— Переоденься, дорогая, — принц поднялся, выходя из будуара и окидывая ее ласкающим взглядом. — Не буду тебе мешать.
Бесс лукаво взглянула на Амирель, намекая на необычную нежность принца, но та была задумчива и печальна. Переодевшись с помощью камеристки в нежно-зеленое, расшитое серебряной канителью платье из тончайшей шерсти, вышла в малую трапезную.
Увидев ее, принц поспешил навстречу и соблазнительно поцеловал ее запястье, туда, где голубоватой ниточкой билась жилка.
— Ты прекрасна, моя прелесть! Но тебе не хватает украшений.
Амирель хотела было возразить, что не привыкла к украшениям, и они будут ей лишь мешать, но он уже вышел в свою часть покоев и вернулся с инкрустированной радужными опалами шкатулкой. Открыв ее, вынул изящное колье с изумрудом и надел на нее со словами:
— Изумруд не подходит к твоим глазам, но прекрасно дополняет платье. Носи его вместе с ним, это мой подарок по случаю твоего прибытия во дворец.
Это было так торжественно, что Амирель разрумянилась и застенчиво спрятала взгляд. Слова принца были откровенно лицемерными. Прибывают принцессы, а она была привезена сюда как пленница, вовсе без ее на то желания.
Поужинав в малой трапезной, принц, приучая девушку к себе, принялся играть с ней в кости, якобы чтоб не заснуть. По настоянию Торрена выигрышем служил поцелуй. Амирель хотела было отказаться от подобного выигрыша, но принц ее весьма двусмысленно утешил:
— Мы же не на раздевание играем, а на поцелуи. Но, если ты не хочешь целоваться, можешь раздеваться. Но тогда я за себя не ручаюсь. Или ты предлагаешь какой-то более интересный фант?