Через несколько минут слуги во главе с графом обыскивали окрестности возле калитки, там, где Амирель оставил камердинер. Пустота. Идущий без перерыва снег уничтожил все следы. Не было ни девушки, ни вещей, ни даже каких-то обрывков.
— Может, она ушла? — с тайной надеждой предположил виновник всей этой кутерьмы, с ужасом ожидая страшного наказания. — И ждет где-нибудь в безопасном месте?
— С огромным баулом? Плохо верится. — Граф с болью в сердце рассматривал участок, где камердинер оставил девушку и сбросил баул с вещами. — Ничего не видно, все перемело. Мы ничего не найдем.
На опушке засверкали зеленые огоньки, и раздался заунывный волчий вой, от которого у графа что-то оборвалось в душе. От безнадежности он сжал кулаки и скрипнул зубами. Как он ошибся, полагая, что сможет спасти эту девочку!
Но он не ожидал ножа в спину. Его предала та, которой он всю жизнь доверял больше, чем самому себе.
С горечью признал:
— Возвращаемся, искать бесполезно.
Они вернулись в замок. Не находящая себе места графиня встретила их внизу.
— Что-то нашли? — ее пальцы, прижатые к горлу, беспокойно шевелились.
Граф отрицательно качнул головой.
— Идите к себе, графиня, я сейчас приду. Нам нужно поговорить. — От его безжалостного тона у графини удушливым спазмом сжало горло.
Он прошел к себе, выгнал из покоев попытавшегося сунуться за ним Никола и позвал второго камердинера.
— Стам, собери мои вещи, я уезжаю.
— Надолго, что класть? — тот не мог понять, в чем дело. Что главный камердинер вдруг попал в опалу, было очевидно, но вот за что?
Последовавший приказ пригвоздил его к полу:
— Клади всего побольше, уезжаю надолго, возможно, навсегда.
Стам пораженно вытаращил глаза, не зная, что на это сказать. Граф уезжает навсегда? Один? Без жены и детей? Ох, что-то будет…
— Прикажи запрячь мою дорожную карету. Ты поедешь со мной. И охрана. Передай сенешалю, пусть готовит всех, кто ездит со мной обычно. Пусть тоже берут вещей про запас, их можно сгрузить в карету. Я поеду верхом.
Отдав распоряжения, граф прошел в детское крыло. Прошел по комнатам, в последний раз посмотрел на спящих дочерей, молча прощаясь с ними. Старшая, засидевшаяся за книгой, еще не спала и удивленно посмотрела на одетого по-походному отца.
— Ты куда-то собрался на ночь глядя, папа?
— Да, мне пора. — Он ласково поцеловал ее в лоб. — Будь здорова, моя дорогая. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.
От звучавшей в его голосе горечи она встрепенулась, прижалась к отцу и хотела что-то спросить. Сердце у него тоскливо защемило, но задерживаться было некогда. Он отстранил дочь, еще раз поцеловал в лоб и торопливо вышел.