– Сам такой! – отгавкнувшись привычно от корнета, становился, зачесав задумчиво нос.
– Ха! – вытягивая худую шею, тасанул колоду Федот, – Чует нос-то, што вскорости карты об ево облупасивать будут!
– Ах ты… раздавай! – плюхнувшись рядом на нагретую солнцем палубу, двинул локтем в ребристый бок, – Двигай, холера!
– Пф… – отфыркнулся он облаком махорки, щуря весело глаза, – тока без шулерских штучек!
– Шулерских-мулерских… у тя карты какие? Рубашка вся затрёпана да обцарапана! Пару раз раздашь, я те их наизусть запомню!
– Ишь, – почесал он в затылке, – образованный!
– … да ты вытяни морду-то! Во… – и с оттягом, да по колодой по покрасневшему носищу!
– Всё… – начал я было вставать.
– Сиди пока!
– Чево? – повернулся я к брату, а тот, оказывается, рисовать нас подобрался!
– Когда успел-то? – озадачило меня, – Долго сидеть-то?
– Ну… минуток с двадцать ещё, эскизов мал-мала набросаю.
– Ладушки. Ну… – потираю ладони, – кто тута ещё не битый!?
Завалившись в каюту, прикрыл глаза и устало привалился к переборке.
– Притомился?
– А? – открыв глаза, гляжу на Саньку, роющевося в книгах, – Есть маленько. Не то штобы и скушно с мужиками, но актерствовать приходится. Вся эта херобора, когда и себя не уронить, и реакцию каждово соседа отслеживать, дабы не обидеть ненароком.
– Ну, – брат пожал плечами и достал Гюго на языке оригинала, – сам так хотел. Этот, как ево…
– Имидж, да… знаю, што надо. Как ни крути, – плюхаюсь на узкую койку, – а чуть не полторы сотни мужиков, которые не просто смотрят на нас с тобой, но перескажут родне и знакомым в России, какие мы есть.
– В их глазах, – педантично добавил брат, подтянув поближе мешок со всяко-разными сухофруктами.
– Угум, – запускаю туда лапу, нагребая здоровую жменю, – Не стали ли благородиями? Нет ли слабины? Потом проще уже будет – мнение мал-мала сформируем. Да! Дядя Гиляй где?
– В народ пошёл, рассказы жизненные да байки собирать.
– Ну… и то дело, – одобрил я, – ему пить поменьше, а там глядишь, и издаст цикл рассказов о русских переселенцах в Африку. Судьбинушка там почти у каждого такая, што и не продохнуть. При ево талантах оченно даже сильно получиться может.
– У нас издать? – скептически приподнял бровь Чиж.
– У нас не дадут, эт понятно, но кто мешает в той же Африке напечатать? Я ж постоянно долбасю ему о собственной газете да об издательстве. Даже здания присмотрел, да с полным раскладом по ценам и пригодности под издательские нужды. А теперь…
– А теперь да… – эхом отозвался брат, мертвея лицом. Вздохнув прерывисто, он отвернулся… уж насколько он сперва боялся Марию Ивановну, настолько же потом и привязался, ласкунчик…