– Ах да, комиссар, забыл спросить: как там Галлуццо?
– В целом нормально. В конце концов, он ведь стрелял в целях самозащиты.
– Простите, но вы сказали Сирагузе, что ее мужа убил Беллавия.
– Я и прокурору Джарриццо так сказал.
– Да, но мы-то знаем, что это не он.
– Что ты так паришься из-за этого уголовника? Мы знаем, что на нем висят минимум три убийства. Три плюс один будет четыре.
– Да я не парюсь, комиссар, но Беллавия, конечно, скажет, что это не он.
– И кто ему поверит?
– А вдруг он расскажет, как все было на самом деле? Что Гуррери подстрелил полицейский?
– Тогда ему придется рассказать как и почему. Придется рассказать, что они явились спалить мой дом, чтобы повлиять на мое поведение на суде против Ликко. Иными словами, ему придется втянуть в историю Куффаро. Думаешь, он на такое решится?
По дороге домой на него накатил волчий голод. В холодильнике стояла миска с благоухающей капонатой и тарелка с побегами дикой спаржи, горькими, как стрихнин, заправленными только оливковым маслом и солью. В духовке томился каравай свежего пшеничного хлеба. Он накрыл на столике на террасе и расставил тарелки с едой. Сгустилась темнота. Неподалеку от берега виднелась лодка с фонарем. Комиссар взглянул на нее и почувствовал облегчение: теперь он точно знал, что с этой лодки никто за ним не следит.
Он лег в постель и раскрыл одну из купленных шведских книжек. Главным героем там был его коллега, комиссар Мартин Бек, и Монтальбано очень любил его способ вести расследования. Когда дочитал и погасил свет, было четыре утра. Так что проснулся он только в девять, и то потому, что Аделина гремела на кухне посудой.
– Аделина, сделаешь мне кофе?
– Уже несу, синьор комиссар.
Выпил мелкими глотками, смакуя, зажег сигарету. Докурил, встал и пошел в ванную. Одевшись и собравшись, зашел на кухню выпить, как обычно, вторую чашку.
– Ох, синьор комиссар, я ж вам все забываю одну штуку отдать, – сказала Аделина.
– Какую штуку?
– Мне ее в прачечной вернули, когда я за вашими штанами заходила. В кармане нашли.
Она взяла со стула сумочку, открыла, достала какой-то предмет и протянула комиссару. Это была подкова.
Пока кофе лился ему на рубашку, Монтальбано вновь почувствовал, как земля уплывает из-под ног. Дважды за сутки, это уж слишком!
– Синьор комиссар, что с вами? Рубашку испортили!
Монтальбано буквально потерял дар речи. Изумленный, потрясенный, ошарашенный, он таращился на подкову.
– Синьор комиссар, не пугайте меня! Что с вами?
– Ничего, ничего, – с усилием выдавил он.
Взял стакан, налил воды и выпил залпом.