После собрания она решила навестить госпиталь.
— Так себе идея, — скривился я. — Не стоит напрягать раненых.
— Это как же я их буду напрягать? — возмутилась Атарашики.
— Наверняка многие попытаются вскочить и поклониться, — пожал я плечами. — А они ведь больные.
— Хо-о-о? — протянула она, изогнув бровь. — Ты меня явно недооцениваешь. Всё, идем в госпиталь.
Не то чтобы она сумела меня удивить, но в амплуа доброй бабушки я ее еще не видел. Да, некоторые пытались подняться, но доброе «лежи, не тревожь раны» действовало безотказно. Величие, гордость, надменность — все улетучилось куда-то, оставив место лишь доброте и состраданию. Домашним, если так можно выразиться, доброте и состраданию. Щукина с компанией мы тоже навестили, они шли на поправку и обитали в одной из палаток, где лежали выздоравливающие. Вот тут-то Атарашики и опростоволосилась. Святов, Ёхай и Щукин подскочили настолько быстро, что она и пикнуть не успела. И ладно Щукин, он знаком со старухой, а вот от парочки Учителей я такого не ожидал. Ну а вслед за ними повскакивали и остальные пациенты. Но те уже, похоже, просто за компанию — если уж начальство подпрыгивает, то и им надо от греха подальше. А орать на всю палатку Атарашики не стала — положение обязывает, как говорится.
— Этим можно, — произнесла она с застывшей улыбкой. — Они ведь почти здоровы.
В общем, я в каком-то смысле оказался-таки прав, и это вызвало ее недовольство, хотя свою роль она отыграла до конца.
С Брандом и Идзивару тоже забавные моменты случались. Например, малайцы во главе с Махатхиром до усрачки боялись Бранда. Было забавно наблюдать, как глава Мири выбирался из моего дома после собрания. Вдоль стены, осторожно, прикрываясь другими, при этом он еще и лицо пытался сохранить. Я потом поинтересовался, в чем дело. Как выяснилось, Бранд один в один был похож на спутника Опо Лахатала — местного божества, судьи мертвых. Черный пес, источающий мрак, чье рычание и лай отдаются во всем теле, а взгляд заставляет вспоминать умерших близких. Как по мне — бред, хотя бы потому, что страх перед Брандом испытывают лишь малайцы.
С Идзивару все тоже непросто. Точнее, сначала я ничего не понял, а как до меня дошло, тут и задумался. Случай произошел вечером, когда все дела были завершены и Атарашики отправилась спать. Я же, как и всегда перед сном, занимался бумажками, так что и спать пошел позже. Вот после ванны, зайдя на кухню выпить чаю, я и увидел, как старшая из сестер Ямада, Ямада Эйка, пытается погладить кошака. Идзивару был не то чтобы против, но природная вредность не позволила согласиться на ласки сразу, так что он лениво, лежа на боку, отмахивался лапой. Причем явно без когтей.