Красный бамбук (Савин) - страница 101
– Так ведь, тащ полковник, сейчас политическая линия – и Суворов с Нахимовым, и погоны, и офицерская честь. Ну как бы я после такого, этому… в глаза смотрел? А если с ним завтра в бой, как Родина прикажет?
– Слушай, ты демагогией не занимайся, я в ней побольше тебя искушен. Своего товарища по бригаде сделал тяжелым «трехсотым», повезло хоть, что не убил. А у секунданта откуда ранение – вы там что, групповуху хотели устроить, трое на троих?
– Так ведь по правилам, не как у Пушкина на прямой дорожке. А после сигнала – любые приемы дозволены, чтоб уклоняться. И место неровное – вот пуля, наверное, от валуна и срикошетила. Да пустяк – Коту только ухо перевязали, даже без санбата обошлось.
– …!!! Ты понимаешь, что лишь чудом не получили даже не одного, а двух «двухсотых»? В мирное время – и на всей бригаде пятно. И никак за «несчастный случай на учении» не выдашь, политотдел уже наверх сообщил. С мнением, с которым я полностью согласен. Если мы, «песцы» – пример для прочих. Что же завтра начнется, офицерский состав советского флота будет без войны сокращаться, со скоростью полураспада – вышли двое, вернулся один?
– Тащ полковник, так что ж мне было делать? Ну никак нельзя было иначе.
– Рапорт бы мне на стол. И на суд офицерской чести. Чем самому – под трибунал.
– Тащ полковник, так это вышло бы… Ну как бы во времена Пушкина, один офицер у другого жену увел – а пострадавший пишет донос в Третье отделение. Не по-мужски это.
– Не понял?! У вас что, еще было что-то, политически нездоровое?
– Да нет, вы что, тащ полковник! Просто известно ведь, чем суд офицерской чести занимается. «Что вы имели в виду, при совместном распитии в такой-то компании, вот про это сказав»?
– Ну вот теперь готовьтесь. Полетите всей вашей гоп-компанией на меридиан между Норильском и Магаданом… только гораздо южнее. В одну южную тропическую страну. Сроком на год – или как получится. И бога моли, чтобы наверху это утвердили и против ваших замаранных кандидатур не возражали!
Сержант Эндрю Баррет,
морская пехота США
Эти чертовы вьетконговцы! Не иначе продали дьяволу свои поганые души.
Когда в октябре пятьдесят четвертого наш потрепанный батальон отправили в Нью-Чикаго, мы вздохнули с облегчением. Так называлась наша база к северо-западу от Дананга – раньше тут была туземная деревня, затем французы начали строить аэродром. Ну а после пришли мы, окончательно выселили аборигенов, снесли их грязные хижины и построили островок цивилизации, аккуратные дома, как в каком-нибудь американском городке. Главное же, тут можно было почувствовать себя в безопасности за укрепленным периметром. Это был настоящий «атлантический вал» – колючая проволока, минные поля, бетонные доты – была и артиллерия, гаубицы 155-мм калибра, готовые обрушить шквал огня и металла в любую точку в радиусе десяти миль, и танковый батальон на «паттонах» (этим парням жилось лучше всех, их даже к вахте на периметре не привлекали). Гарнизон базы составлял не меньше десяти тысяч, тут сидела почти вся 1-я аэромобильная (по крайней мере, считала это место своим основным домом во Вьетнаме), видел я тут и парней из 173-й десантной, и армейскую пехоту, и наших морпехов. На великолепную бетонную полосу даже в сезон дождей садились самые тяжелые транспортники, наверное, и бомбардировщики могли бы. Тут постоянно сидело не меньше авиакрыла Ф-84 – но основными «рабочими лошадками» были штурмовики «скайредеры» и вертолеты, они летали постоянно, как мухи над навозной кучей. По замыслу штабных, эта база должна быть «центром контроля территории», как сказал наш капитан – новая тактика, позволяющая резко сократить наши потери: чем держать парней во множестве мелких гарнизонов, подвергающихся нападениям Вьетконга, проще иметь в готовности сильную аэромобильную группу, где-то в сотне миль обнаружены партизаны, сразу вылетаем, и после обработки напалмом и ракетами, вертолетный десант сваливается прямо на головы коммуняк и добивает уцелевших. В реальности не так было просто, у вьетконговцев нередко были русские пулеметы ДШК и 20-миллиметровые зенитные «эрликоны» – так что ребята из аэромобильной несли ощутимые потери, однако все же меньшие, чем бегать по лесу пешком. Ну а нас это тем более не касалось – мы охраняли периметр, двое суток на рубеже, затем нас сменял другой батальон, а нам полагались двое суток отдыха. Впрочем, даже во время вахты кому-то можно было отлучиться в городок, всего пару минут на джипе. После вьетнамских джунглей, кишащих партизанами, жизнь казалась раем! До того дня.