Исходно, парикмахер был законопослушным обывателем – имея помимо мастерства (обеспечившему ему обширную клиентуру) еще один ценный капитал: обаяние и хорошо подвешенный язык, по показаниям свидетельниц, «был очень интересным собеседником» (и, наверное, неплохим психологом). Затем он понял, что имеет уникальную по объему и свежести информацию – ведь среди его клиентуры были жены, дочери, иные родственницы, да просто знакомые и любовницы всего местного общества, и коммерсантов, и полицейских. А время было бедное, денег не хватало (хотя и заработок был неплох, но хотелось еще) – так почему бы не воспользоваться сведениями в своих целях? Привлек своего племянника (слесаря, специалиста по замкам) и его приятеля (телефонист, знаток сигнализации), добыли оружие. И эта троица успела натворить таких дел, что озаботилась даже наша Служба, отчего это немецкие товарищи «не могут или не желают ловить недобитых фашистов?».
Анна Петровна (которая и рассказала нам эту историю) как раз и была представителем от Партийного Контроля в числе тех, кто летали в Берлин – чтобы разобраться в ситуации. И кстати, попутно вытянули там кого-то из «Гроссдойчланда» (это такая нацистская мразь, что даже СС считали ниже себя), вот уж, наверное, эти твари, приставленные к стенке, проклинали злосчастного парикмахера, привлекшего внимание Штази заодно и к их персонам! Ну а Анна Петровна после показывала нам личный подарок герра Рудински, набор шляпных булавок – вроде безобидная принадлежность для удержания шляпки на голове в ветреную погоду, и в то же время миниатюрные кинжальчики-золингены, оружие последнего шанса, которое Анне Петровне после однажды жизнь спасло. Так и за невинными сплетнями может быть обнаружена опасность. Никто не станет говорить прямо о чем-то недозволенном – но ведь даже в разведке, как нас учили, большая часть сведений добывается из анализа совсем не секретных источников. Однако я не видела никаких признаков заговора среди местной власти. Понятно, что никто не сказал бы открыто, но присутствовала бы тревога, неуверенность, беспокойство, вместе с чувством своей «избранности», знания того, что не знают другие – так нас учили по психологии, как «на косвенных» замечать чужую игру. А этого я не усмотрела ни у кого из посетительниц – которые должны были заметить соответствующие признаки у своих мужей. Но на второй день случилось.
– Эй, вам продавщица нужна? В газете писали.
Девица лет двадцати пяти, вульгарно накрашена (легкий макияж приветствую, но ярко-красные «вампирские» губы, это явный моветон). Одета безвкусно – ну кто же в одном наряде соединяет несколько разных цветовых доминант? И фасон неудачный – ноги коротковаты, туловище длинное, тут категорически не идет юбка, обтягивающая бедра, а смотрелось бы или наша привычная юбка-клеш (пусть даже не солнце, но чтоб талию завысить) или «трапеция», чтобы где ноги начинаются и совсем скрыть. Двигается с грацией бегемота – учили нас у любого нового человека пластику оценивать, на предмет, насколько он опасен в рукопашной – конечно, от этой особы ничего такого не жду, но привычка. Верно, объявление в газете о найме персонала в нашу «русско-итальянскую моду» было – но не терплю хамства, чтоб мне говорили «эй»! И вежливо послала бы я эту особу выйти вон – но по счастью, успела заметить взгляд, который она бросила на портреты в черных рамках, и тихо произнесла что-то презрительное. То есть они (или кто-то из них) были ей знакомы?