– Хорошо. – Все, что я смогла сказать, оглядев себя в зеркале.
– Наша невеста такая сдержанная, даже чересчур, – сказала Светлана, визажист. – Скромная и тихая, как мышка.
Где-то внутри меня раздался пугающий смех. Какая-нибудь старушенция назвала бы его дьявольским.
Увидев меня, мама с трудом сдержала в себе слезы, что еще сильнее приблизило меня к той черте, когда от злости, прямо говоря, срывало башню. Фата была настолько длинной, что пришлось аккуратно свернуть её в несколько раз; мне с трудом удалось залезть в машину и положить воздушную ткань на колени мамы.
– Какая же ты красивая, – снова начала она, стараясь не прикасаться к фате. – А глазки какие яркие!
– Как шлюха, – буркнула я себе под нос и выехала на дорогу.
– А губки какие! Так непривычно видеть тебя в таком…
– Я как шлюха, мама! – вдруг повысила я голос, почувствовав, что плотина, удерживающая мою ненависть ко всему, что происходило, неизбежно рушилась. – Что это?! Эти ресницы! Зачем они?! Зачем эта помада?! Достань салфетку! Дай мне салфетку, я все вытру! Не могу смотреть на себя!
– Ты чего? – опешила мама и, стоило мне только взглянуть в её такие непонимающие меня глаза, я в сотый, – нет – в тысячный раз ощутила укол долбаной совести. В миг моя пылающая ярость сменилась всепоглощающей любовью, преданностью и благодарностью к родителям. Они ведь так старались превратить этот день в сказку, столько сил, времени и финансовых затрат…
Я выдохнула. Мама продолжала ошарашено глядеть на меня и, надо сказать, вечерний макияж и укладка делали её невероятно очаровательной. Она походила на героиню какого-нибудь романтического фильма, что собралась на свидание.
– Я разнервничалась, извини, мам, – сказала я тихо, остановив машину перед красным сигналом светофора. Виновато опустив глаза, я несколько секунд молчала, а потом так же тихонько, но с улыбкой добавила: – Большой день сегодня. А ты очень красивая. Прям очень.
Медленно и постепенно на моем самом любимом и дорогом лице расцветала улыбка. Мама распахнула взгляд, изобразила смешную застенчивость, а потом резко вспомнила, что должна созвониться с Юлианой, организатором свадьбы, по поводу букета невесты.
До самого дома, где, надо сказать, творился такой же хаос, что и в моей голове, я мысленно занималась починкой своей собственной дамбы. Однако, стоило мне закрыться в ванной комнате, как её вновь прорвало, потому что мое отражение в зеркале с каждой секундой становилось катастрофически ненавистным.
– Катюш? Мама спрашивает, где бутоньерка для Вани? – постучала в дверь моя подруга Аня. – Найти не можем.