– Ты слышала, как та тетка в сером пальто рассказывала о ней? Уже пятый раз приходит сюда!
– Ну фиг знает, – пожимаю я плечами, чувствуя себя слишком неловко в столь странном помещении. Мы сидим на стульчиках в узком коридоре. Мимо нас проходят люди, скупившиеся в самых разных магазинах этого старого торгового центра. – По-русски говоря, я очкую.
– Да ладно тебе!
– А давай, ты первая пойдешь тогда?
– Нет, ты старше меня на два месяца, так что вперед и с песней!
Едва я открываю рот, чтобы ответить, как скрипучая дверь рядом со мной распахивается и из крохотного магазинчика выходит широкоплечая женщина с пакетами в руках. Ира толкает меня, вынуждая подняться на ноги.
– Удачи! – шепотом говорит она.
– Угу…
Я захожу и уже во второй раз здороваюсь с этой…особой, у которой весь стол завален старинными книгами без обложек и названий, выцветшими бумагами с надписями на языке, которого я не знаю.
– Мы ведь уже здоровались, – говорит она мне добрым голосом. – И перестаньте извиняться.
– Что, простите? – я медленно опускаюсь на табуретку, напротив нее.
Женщина поднимает на меня темные, но веселые глаза:
– Вот именно это. Вы ведь любите извиняться, по поводу и без. Не стоит, поверьте мне. Меня зовут Азима. А вы кто у нас?
– Катя.
Азима открывает папку с бумагами и начинает перелистывать их.
– Екатерина и Кирилл, верно?
– Что, простите? – хлопаю я глазами.
– Ну, вы позвонили мне и сообщили данные о себе – Екатерина, и о молодом человеке, которого зовут Кирилл, так?
– А-а-а. Ну, да…
Она подозрительно улыбается и вытягивает из папки два листа. На них какие-то таблицы, надписи, цифры…
– Вас рассматривать вместе?
– Мм? Кого?
– Вас и этого молодого человека?
Я не выдерживаю и прыскаю от смеха.
– Нет, что вы!
Бред какой.
– Как скажете. Просто вы идеально друг другу подходите.
Скажем так, после этой короткой фразы я почти перестаю воспринимать все то, что говорит Азима. А говорит она бесконечно много. Из её двадцатиминутного монолога я понимаю несколько вещей. Во-первых, согласно пяти стихиям природы, я – дерево, а это значит, что, как личность, я самодостаточна, сильна, целеустремленна. Во-вторых, последующие три года моей жизни станут невероятно успешными, я сделаю то, на что смогу решиться исключительно в этот период, ни раньше ни позже. И, в-третьих, вот-вот, уже слишком близок тот момент, когда в моем сердце вспыхнет пламя таких размеров, что уже никогда и ни что не сможет его погасить.
– Вы не должны были выходить замуж, – говорит Азима, ни разу за все это время не взглянув на меня. Она тычет карандашом в ячейку большой таблицы, что напечатана на бумаге, и уверенным голосом продолжает: – Двадцать три года для вас – не лучший возраст для женитьбы. Катастрофически неудачный.