Обращаясь к подростку, замечаю: «Твой отец таким не был, он один из тех, кем гордится школа». При этих словах лицо папы, моего бывшего ученика, покрывается пятнами. Мы-то с ним знаем, что сказанное отвечает действительности только отчасти. Добросовестный ученик, блистательный актер школьной театральной студии, ныне успешный руководитель крупной фирмы, он хорошо помнит, как много лет назад со своими друзьями подставил директора под выговор.
Начало восьмидесятых. Недавно умер В. Высоцкий. Мы со старшеклассниками решаем сделать спектакль, посвященный его памяти. На представление собралась чуть ли не вся Москва, приехала мама Владимира Семеновича, его дети и жена. В те годы такой вечер был вызовом властям, замалчивавшим творчество опального поэта. Нужно отдать должное юным актерам, играли они блистательно. Зал стоя аплодировал их честной работе. Но после спектакля группа его участников решила отметить успех традиционным российским способом: купили спиртное и расположились на опушке леса напротив родной школы. Там их и прихватила милиция. Компетентные органы сразу отметили связь между сомнительным, с их точки зрения, спектаклем и его аморальными последствиями. А директор школы, проявивший политическую близорукость, посмевший возвести алкоголика Высоцкого в ранг национального поэта, получил строгий выговор, что по тем временам было милостью, ибо первоначально вопрос стоял об отстранении от должности. Этот выговор стал для меня бесценным педагогическим инструментом антиалкогольного воспитания. Я бросил его им в лицо, заявив, что такие предатели недостойны даже моего наказания. Достаточно того, что наказание за их художества понес сам директор, он же по совместительству режиссер спектакля.
Месяц после этой истории я не разговаривал ни с одним из них, не подавал руки при встрече. А затем... А затем началась подготовка к новому спектаклю, и, когда они робко просочились в мой кабинет, почувствовав, о чем пойдет речь, я ответил на их немой вопрос строкой из песни В. Высоцкого «Дорожная история»: «Я зла не помню – я опять его возьму».
Спустя годы с полысевшим героем той истории обсуждаем безобразное поведение его сына.
Всегда ли стоит беречь их психику?
Трагедия смерти. Оберегать ли ребенка от прямого столкновения с ней, щадя его еще не окрепшую психику, или, напротив, ничего не утаивая, уже в раннем возрасте обнажить перед ним финал человеческого существования? Разумеется, общих рецептов здесь нет. Все зависит от того, что это за ребенок, каковы особенности его психики и душевной организации. И все-таки от поставленного вопроса не уйти, прежде всего потому, что жизнь порой не оставляет времени на раздумья, а жестко ставит перед обозначенной дилеммой.