Одно Добрыню радовало — никто даже не пытался нападать на земли Руси. Даже набегов малых не совершали. Потому как репутация Ярослава была настолько грозной, что все племена окрест тупо боялись с ним связываться. Ну нападешь. Ну ограбишь несколько мелких поселений где-то на окраине его владений. Но ведь потом придут комитаты. И управы на них не было. Они в глазах всех окрестных племен выглядели непобедимыми воинами. Особенно если их предводительствует самолично Ярослав.
Если бы пришлось еще и воевать, то Добрыня точно бы не справился. Он и так — едва-едва поспевал, допуская немало ошибок и промахов. Помощники были. Но их самих требовалось учить.
Но это все было мелочи. Главное заключалось в другом — молодая Русь мало-мальски дышала и функционировала даже в отсутствии Ярослава. Вот убери его сейчас — и уже не развалиться его поделка. Да, развитие резко замедлиться. Но так и что? Задел уже был сделано большой. Радикально больше, чем после первого столетия существования «Киевской» Руси. Чего только стоила школа, в которой обучались дети всех влиятельных представителей государства. Сообща. Изучая там грамоту, счет, географию, основы естествознания и так далее по рукописным учебникам написанным Ярославом. А потом практиковались еще в латыни и койне, а также выборочно еще в одном языке. Кто-то учил иврит, кто-то тюрский, кто-то свейский, кто-то угорский, кто-то арабский и так далее. Даже такие экзоты встречались, что изучали японский и китайский языки, благо, что девиц из числа рабынь, захваченных в Александрии, было много разных со-всех уголков мира, исключая, пожалуй, Новый Свет.
Непрерывно работала могучая распределенная мануфактура[5], охватившая к весне 867 года территорию всех кривичей и кое-кого из их соседей. Новый Рим скупал с бассейна Днепра и Западной Двины различное растительное волокно, которое отдавал на выделку и прядение кривичам. А потом из полученной пряжи и нити выделывал на ткацких станках много разной ткани. По меркам Нового времени — каплю в море. Но для 867 года — невероятно много. Благо что толковых ткачей у Ярослава хватало — их, как и плотников с гончарами чаще всего Василевс отправлял в эти края.
Кроме того, из закупаемой у кочевников шерсти, шла выделка сукна и войлока, а также изделий из них. Для зимы войлочных сапожек — аналогов валенок. Хотя и нормальную шерстяную ткань делали тоже, а также вязаные шарфы, шапки, свитера, носки, варежки и прочее, прочее, прочее.
Во всю развернулась небольшая мануфактура по изготовлению обуви стандартных размеров. Она ее выделывала в прок, по лекалам. Благо, что теперь от кочевников шкур поступало в достатке. Хватало и на калиги, и на иную обувь на ее основе, то есть, с крепкой подошвой и изначальной ориентацией по ногам[6].