— О нет, милая, — возразил Ярослав. — Я не борюсь против богов. Я борюсь против церквей. А это очень большая разница. Римская Империя сделала большую ошибку, когда возвела один из культов в ранг единственного и обязательного. В результате церковь вместо дел духовных занялась борьбой за власть, конкурируя с государством. Я же хочу, чтобы церквей было много. Чтобы они между собой конфликтовали и занимались делом, а не лезли туда, где их присутствие только мешает.
— А как же спасение души?
— Спасение души — личное дело каждого. По вере его и спасение. Дело государства — устранить этого внутреннего врага, способного разрушить любую державу. И использовать церкви во благо, как во времена ранней Империи и было.
— Так ты не против христианства? — Удивилась Пелагея.
— Нет. Конечно, нет. Я ведь христианин. Но я против христианской церкви. И да, вероятно, тебе действительно придется принять христианство. Но без давления, само собой. Потому что то, что я задумал, будет этого требовать. Не ради тебя или меня. А для будущего наших детей.
— Ты столько говорил плохого о христианстве…
— О христианской церкви. И говорил, и сейчас скажу. Но человек предполагает, а бог располагает. Если я правильно понимаю задумку Вардана — то ее не реализовать вне иной конфессии.
— Ты серьезно?
— Милая, это просто еще один бог. Примешь крещение, и мы уедем отсюда. А там, на Днепре, ты как была, так и останешься верховной жрицей Макоши. Все остальное — мелочи.
— Боюсь, все не так просто.
— Все намного проще, чем ты думаешь.
— Иногда я думаю, что тебе плевать на богов и все высшие силы. Но я смотрю на твои дела и вижу в них их руку. Многое из того, что ты делал, без божьей помощи не осуществить. И такое пренебрежение. Почему? Не понимаю.
— Потому что в человека я верю больше.
— И приносишь в жертву людей.
— Их все равно бы убили. Содержать такое количество пленных мы не могли. А так — и убили, и для людей красивое зрелище учинили.
— Красивое?! Зрелище?! Резать людей — это красиво?!
— Хлеба и зрелищ, — пожав плечами, произнес Ярослав. — В былые века люди с радостью приходили посмотреть на то, как гладиаторы резали друг друга на арене. А теперь спешат на площадь, чтобы поглазеть на казни. Люди любят кровь. Она их будоражит. Поэтому, прекрасно понимая, что от пленных нужно быстро избавляться, мне ничего не оставалось, кроме как устроить всю эту феерию с жертвоприношением. Заодно и боевой дух ребят поднял. Ведь после ТАКОЙ жертвы бог точно нас услышит и проявит свою благосклонность.
— Он и услышал.
— Возможно. А может быть он позволил ребятам поверить в себя и победить своими руками с молчаливого согласия бога войны.