– Круто. А чем вы занимаетесь?
– Я помощник художника.
– Какого художника?
– Да так, концептуалиста.
Я понятия не имела, что означает «концептуалист», но уже представила себе все произведения искусства, которые будут в нашем общем доме.
Интересно, каково это, целовать кого-то с такой большой бородой, и имеет ли значение, что она немного рыжеватая…
Я однажды ходила на свидание с рыжим, и, когда он попытался меня поцеловать, я запаниковала. «Люди же решат, что мы брат и сестра!» – сказала я. На следующий день я отправила ему письмо, предложив перекраситься в каштановый, но это не помогло.
– А вы где работаете? – спросил Мистер Ухмылочка.
– Я работаю на дому. Обычно в это время я все еще сижу в заляпанной яичницей пижаме, – ответила я.
Он не знал, как отреагировать на подобное заявление.
Почему ты несешь такую фигню?
– Моя станция, – сказала я, когда мы прибыли на Арчуэй.
– Моя тоже, – ответил он. С ухмылочкой.
Мы пошли к эскалатору вместе, прошли через турникеты и задержались на секунду.
– Ну что ж, видимо, пока… – сказал он.
– Пока… было приятно познакомиться, – ответила я.
– Да, мне тоже.
– Хорошего вечера.
– Тебе тоже…
Он одарил меня прощальной ухмылкой/улыбкой и пошел своей дорогой.
На долю секунды я позволила себе думать, что я ему не понравилась, потому что он не взял мой номер, но потом другая часть меня решила, что, возможно, он просто постеснялся спросить.
Даже если это было отрицанием, мне было плевать. Я была в восторге от своего тотального и беспрецедентного ГЕРОИЗМА.
На следующее утро, все еще под впечатлением от триумфа, я написала план на остаток месяца.
Жизнь уже казалась другой. Сьюзен говорила, что каждый раз, когда вы делаете что-то, вы вступаете в контакт с «Могущественной версией себя», и была права. Я чувствовала себя могущественной. Как будто я могу сделать все что угодно. А потом я посмотрела на слова «стендап-комедия» и в тот же миг перестала так думать. Я решила подождать с этим до конца месяца, а пока разогреться сеансом публичной наготы.
Я загуглила «позирование» и отправила e-mail в местную школу, спросив, могу ли я позировать для учеников. А затем стала искать информацию о публичных выступлениях.
Если верить ежегодным опросам, большинство людей боится выступить на публике больше, чем быть похороненными заживо. (Другими самыми распространенными страхами являются страх бородатых мужчин и деревянных палочек от карамелек, естественно.)
Единственные два случая, когда я выступала на публике, были на свадьбах моих друзей. Оба вызвали панику такой силы, что я скорее согласилась бы оплатить чужой медовый месяц, чем снова встать за кафедру и прочитать стишок о любви. Даже разговор с двумя или тремя людьми одновременно заставляет меня краснеть от стыда.