Помещение цирка походило на наши выездные шапито – тот же большой шатер вокруг арены, где находились сиденья для зрителей, такие же трапеции для акробатов, развешанные в разных местах, яркие картинки на стенах, толпящиеся в проходах зрители, стойки с предлагаемым всем густым ароматным и потрясающе вкусным местным чаем, та же атмосфера грядущего праздника. Но, по моему мнению, праздник как бы не состоялся.
Акробаты, жонглеры, глотатели огня – все актеры были из местных, малый рост совершенно не мешал им выделывать всевозможные трюки, они хорошо знали свое дело, но выдающихся номеров не демонстрировали. Клоуны пытались смешить, но это у них получалось как-то не очень смешно, но довольно плоско и пошло. На мой взгляд, представление было рассчитано на публику низкого пошиба, хотя многим зрителям это нравилось, что меня даже покоробило. В репертуаре явно не хватало номеров с разными дрессированными животными, да где ж их тут взять, и хорошей интеллектуальной клоунады, к ней я привык при посещениях нашего цирка в пору раннего детства.
Но я ждал колдунов. И они появились под конец представления. Их было двое, два существа, ростом повыше двух метров, невероятно худые и какие-то на вид прозрачные, светящиеся золотистым светом. Я спросил друзей, все ли колдуны так выглядят, на что те ответили, что нет, бывают разные, маленького роста и толстые тоже встречаются, но «прозрачность и свечение» присущи всем. Но светятся они самыми разными цветами – голубым, розовым, редко – мрачно-темным, почти черным. Мне стало любопытно, как это – «черное свечение».
Колдуны выполняли что-то невообразимое с энергетическими потоками, описать это словами чересчур сложно – разноцветные струи чего-то невесомого, но тем не менее ощущаемого, летали по залу, касались лиц зрителей, было жутковато чувствовать на лице прикосновение чего-то неведомого, отчего буквально цепенело сердце. Струи сплетались в клубки, сворачивались в каких-то диковинных существ, едва ли где-то существовавших, кроме воображения их создателей.
Видения издавали звуки, но не обычные, привычные слуху, а что-то неведомое – то ли стоны, то ли звон, то ли завывания, выглядело это завораживающе, но немного жутко, когда созданное из ничего гротескное существо проходило как бы сквозь тебя, отчего буквально переворачивалось все внутри. Иногда видения устраивали что-то вроде битвы между собой прямо в воздухе над головой зрителей, потом с шипением и треском распадались на части и трансформировались в совершенно иные создания, продолжающие волшебный полет по залу.