— Если юный де Сэй попробует найти информацию относительно смерти своих родителей, не препятствуй ему.
Дэмиен кивнул.
— Ему потребуется моя помощь?
— Нет, не вмешивайся, мальчик должен разобраться сам.
— Почему?
— В данном случае есть несколько возможных вариантов. Если мы будем ему препятствовать, мальчик может затаить зло в себе, похоронит его, на какое-то время, глубоко в собственном сердце, но все мы знаем, что нарыв когда-нибудь прорвет. Не будет ли лучше вскрыть его сейчас, пока разум ребенка относительно чист?
— Довольно жесткий метод, на мой взгляд.
Ниран кивнул, соглашаясь.
— Жесткий, не отрицаю. — Замолчав на миг, Император продолжил — Есть шанс, что получив все, что ты обнаружил, юный де Сэй откажется от своей мести. Выступить в одиночку против целой Гильдии, не имея никаких веских доказательств… Даже ты не рискнул пойти на подобное, де Сэи же всегда отличались благоразумием.
— Возможно.
— И последнее — он должен понять, что месть и гнев не лучшие советники, а некоторые вещи можно понять лишь на собственном опыте.
Дэмиен склонил голову, приняв такие объяснения. И все же… Все же он не считал, что допустить маленького де Сэя до архивов — правильное решение. Де Мор лично допрашивал всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к тем кровавым событиям и, несмотря на весь свой опыт, не смог добиться от наемников признания. Более того, Дэмиен был уверен что ни один из тех, кто был допрошен, не принимал в убийстве родителей Эйя никакого участия. Некоторые из них не смогли покинуть камеру, в которой проводился допрос, но тайны свои они сохранили.
— Если мальчик узнает, что мы все еще продолжаем поиски наемников и заказчика, остудит ли это его пыл?
Владыка устало прикрыл глаза и ответил:
— Возможно.
— Если нет, Вы позволите ему…
Ниран сделал повелительный жест рукой, показав Дэмиену, что тот должен покинуть его.
— Будет исполнено.
Де Мор поклонился и направился к двери, а Ниран, не глядя на своего верного помощника, сказал:
— Найди Лазара и скажи ему, что я хочу его видеть.
Молча кивнув, Дэмиен оставил Императора в одиночестве. Как только дверь за де Мором закрылась, Ниран вновь подошел к окну и посмотрел на юного Эйя, который все так же сидел на ступенях. Убрав руки за спину, Император нахмурился и тихо прошептал:
— Я признаю твое право на месть, докажи мне, что достоин носить славное имя своего отца.
Лазар стоял перед огромным зеркалом, придирчиво рассматривая собственное отражение и недовольно хмуря светлые брови. Свет, потоком льющий из огромных окон, освещал большую комнату, в которой находился Лазар в компании двух своих друзей. Один из них — Лука Редж, устроился на широком подоконнике, поджав под себя левую ногу и покачивая правой, задумчиво рассматривал парк. Второй — Тифар де'Льен, устроился в кресле и наблюдал за друзьями, с несколько скучающим выражением на красивом лице.