Короче, возвращаюсь домой в первом часу ночи, отпустил шофера, захожу в квартиру, думаю, спит моя благоверная, смотрит десятый сон. Заглядываю в спальню - пусто.
- Маруся!- кричу. - Ты где?
В ответ молчание. Знаю, что дома никого больше нет - дочка с внучатами на даче, сын в Москву улетел, мы одни с Марусей. Да где ж она, моя верная подруга жизни? Захожу в гостиную - темно, но видно - балконная дверь распахнута, марусин силуэт угадывается за тюлевой шторой.
- Ты здесь,- говорю,- а почему не спишь?
Выхожу к ней на балкон, она меня не слышит. Там, внизу, под балконом, толпа, гитары звенят, молодежь веселится, поют, пляшут. А Маруся - в тапочках на босу ногу, в халатике - смотрит сверху на чужое веселье иплачет. Да-да, мужики, плачет, всхлипывает. Меня не замечает. Стоит и заливается. Оплакивает свою горемычную бабью долю.
Пронзил меня этот ее плач. Замер я, остановился. Сразу протрезвел. Ах ты, горе-злосчастье, думаю. Да почему же нам так не везет с Марусей? Я-то ладно, я свое как-никак получил, а она - за что ей такие муки? Чем она провинилась, моя бедная губернаторша? Ведь ей уже за пятьдесят, голова седая- а радости женской простого бабьего счастья - так ведь ни разу не испытала!
И так жалко ее мне стало, так жалко. Подошел сзади, обнял, прижал к себе. Задрожала Маруся, заплакала еще горше.
- Это я, не пугайся,- шепчу. - Ты чего не спишь-то?
- Тебя жду,- отвечает сквозь слезы. - А ты где пропадал? Фу, как вином пахнет!..
- Ты же знаешь, я бы на банкете. И выпил совсем чуть-чуть.
- Да я разве против, Ваня? Гуляй на здоровье- Все лучше, чем со мной время тратить.
Перестань, Маруся,- пытаюсь ее утешить,- никто мне не нужен, кроме тебя.
А она как заплачет по новой, как зарыдает. А внизу под балконом - молодежь веселится, неугомонная. А у нас - тоска.
И тут вдруг прямо перед нами, над парком - взвились и распустились разноцветные гроздья праздничного фейерверка!
- Да ты глянь, Маруся!- кричу. - Красота-то, какая!
И она притихла, плакать перестала, смотрит, рот приоткрыла. И, впрямь красота: букеты огненные на черном небе, один за другим вспыхивают, а потом рассыпаются разноцветными искрами.
Прижал я Марусю к себе крепко-крепко, и сам не заметил, как это у нас с ней вдруг так вышло - задрал я подол ее халата, а под халатом совсем ничего, и пристроился сзади и совершаю, значит, свое мужское дело, исполняю супружеский, что ли долг, извините за выражение. И Маруся не возражает и не препятствует.
- Эх, Маруся, Маруся,- шепчу,- ты только посмотри - какой салют в нашу честь!..