Шантажист. Еще один шантажист с запонкой. В памяти очень четко запечатлелось, как Елизавета Васильевна бросила мне в лицо: "Я с такими как ты уже, слава Богу, знаю, как общаться!" Кто же все-таки он, и куда делась эта чертова запонка?..
Додумать мне не дали. Мелодичными минорными трелями запереливался дверной звонок. Видимо, Митрошкин разыскал Селиверстова весьма оперативно, и теперь мне предстояло подробно излагать свою версию случившегося уже не перед флегматичным Лехой, а перед настоящим, "действующим" милиционером. Торопливо поставив детектив на полку, я поправила перед зеркалом прическу и приготовилась улыбнуться чуть грустной, но все понимающей улыбкой бывшей подозреваемой.
Однако голос Елены Тимофеевны, доносящийся из прихожей, звучал озадаченно, веселого слонопотамьего топанья и уханья, которые обычно сопровождали приход Митрошкина что-то не слышалось, а в довершение всего по полу процокали женские шпильки. Терзаемая любопытством, я прильнула ухом к двери и услышала, как Лехина мама поясняет:
- Да, она в той комнате. Женя немного подпростыла, поэтому сегодня из дома не выходит. Но если вы родственница... Я и не знала, что у неё здесь родственники!
Отпрыгнуть от двери было делом двух секунд. Правда, только такая каракатица как я могла при этом вписаться плечом в угол книжного шкафа и чуть не своротить его вместе со всеми книгами. Однако, сделать озадаченное лицо мне все-таки удалось. Когда Елизавета Васильевна Шайдюк ( а это была именно она) зашла в комнату, вид у меня был до крайности удивленный: правая бровь - вверх, рот слегка приоткрыт, в глазах - немой вопрос.
Она, надо сказать, на мои ужимки никак не отреагировала: осторожно, словно боясь запачкаться, ступила босыми ногами в тонких матовых колготках на красный ковер и плотно прикрыла за собой дверь.
- А вы знаете, что это неприлично - запираться в чужой квартире, под носом у хозяев? - поинтересовалась я.
- Где запонка?
"Вот и поговорили!" - промелькнуло у меня в голове.
Сегодня на Елизавете Васильевне была бордовая трикотажная юбка и такой же жакет, на шее тускло мерцала жемчужная нитка, а в глазах - холодная, с трудом сдерживаемая ярость.
- Так где же запонка? Мне казалось, что вы умеете считать и знаете, что сегодня утром истекли те двое суток, что я дала вам на размышления.
"Так где же Митрошкин вместе со своим оперативником?" - тоскливо подумала я. Вслух же браво ответила:
- Я вам и в прошлый раз говорила, что не знаю ни о какой запонке, и сегодня повторяю то же самое. Не знаю почему вы избрали меня своей жертвой, но уверяю вас...