Но, не смотря на трудности, сейчас ее жизнь была намного более полной и интересной. Она абсолютно не жалела, что променяла свою спокойную и сытую жизнь дочки партийного функционера высшего звена, на тесноту своего склада аппаратуры, и тяжелую и изматывающую работу. Она воспитывалась в строгих традициях большевизма, и мечтала о большой и нужной работе на благо страны, а ей доставались только великосветские приемы в компании родителей, или общение с откосившими от фронта детьми партработников. Она не понимала, это вообще было возможно, когда дети самого Сталина были на фронте. Сыновья Молотова, Микояна, Орджоникидзе, Хрущева и многих других, воевали и погибали, а эти мажоры, отмазались тем, что им надо доучиваться и они являются «золотыми» мозгами страны, и поэтому на фронте от них толку меньше, чем они делают в тылу. Если бы это было так, то Надя бы все поняла, кому-то же надо конструировать и производить новую технику и оружие, но эти уроды просто прожигали жизнь, постоянным пьянством и кутежами. Сама она так не мгла и не хотела.
Последней каплей стала попытка родителей свести ее с «хорошим мальчиком» из правильной семьи, для последующего замужества. Этого «мальчика», она очень хорошо знала. Он был большим любителем вечеринок и женщин. Обычно появлялся в компании двух-трех подружек, причем каждый раз разных. Зато папа у него был крупным деятелем в наркомате образования. И через него можно было «правильным» людям делать «железную бронь» от мобилизации. Поэтому она написала заявление на курсы радистов в НКВД, этой организации ее папа очень боялся, а значит, воспрепятствовать не сможет. Когда пришла повестка о прибытии на сборный пункт, Надя собрала маленький чемоданчик, и отправилась навстречу приключениям. Она даже не догадывалась какие «приключения» ее ожидают. Потом был краткий курс молодого бойца, и два месяца жесточайшей дрессировки, по-другому она этот ужас назвать не могла. И теперь, вот, реальная работа. А впереди ее ждали боевые выходы, с реальной опасностью не вернуться. И для такого случая у нее имелся маленький браунинг, подарок отца на восемнадцатилетние. Он сказал, что молодой девушке, в наше время, надо уметь защитить свою жизнь и честь. А сейчас, засыпая на своей жесткой походной кровати, Надежда думала, сможет ли она прервать свою молодую жизнь, чтобы не достаться врагу. Ей очень бы хотелось, если случится такой крайний случай, чтобы рука не дрогнула.
Пока все ждали самолет, и занимались приемом гостей, Степан занимался охотой. У него оставались жалкие полторы сотни убийств до повышения, а он все никак не мог их набрать. В последнее время его на полную катушку использовали в качестве посыльного, проводника, консультанта, в разных ролях, вот только в бой почему-то не пускали. Скорее всего, командир опасался смерти уникального бойца от шальной пули, и поэтому берег его. На свободную охоту парень буквально сбежал. Но камни душ высокого качества сами себя не добудут. Поэтому он и караулил офицеров на дорогах или в городках. Сильно пугать он никого не хотел, поэтому постоянно перемещался. Работал он с помощью своей новой винтовки СВТ-40, которую «честно» уворовал на складе оружия особого отдела. Она привлекла его тем, что на нее был прикручен один из первых советских глушителей**. После доводки всех деталей винтовки до второй ступени улучшения, а также всех патронов к ней, это было просто чудо, а не винтовка. После всех улучшений, винтовка могла бить не на 100 метров (с глушителем), а на все 400.