«Не поднимайся к снеговым вершинам, — заклинал он меня, — в них опасность — там живут Снежная невеста и Смерть. Не поднимайся…»
Я боялся медведей. А легенды о Снежной невесте не знал и не боялся. В те далекие дни крылья носили меня по земле и по скалам.
В те далекие дни я и Астг поднялись на ледяное плечо горы Татан.
Да успокоится душа твоя, отец!..
С горы спускаются юноша и девушка. Их ноги в снегу, лица опалены пламенем. Юноша сжимает в руке обломок черного камня. Камень покрыт льдом.
— Если ударить этим камнем о другой такой же, возгорится искра.
Искрятся их глаза. Отчего? Поцелуй и во льдах обжигает. Не веришь? Тогда вернись в те далекие дни, когда черешня эта еще не была одинока.
У них своя дорога, у юноши и девушки. Она поведет их к новым и новым вершинам, не к огню, не к смерти.
— Не замерзли вы там? — спрашиваю я.
Юноша смотрит на девушку, девушка смотрит на юношу. Веселый звонкий смех взрывается в снегах. Невесело только расцветшей черешне. Ей грустно. Она одинока. Не смеюсь и я — погасший очаг. Я тоже одинок.
Черешня шелестит.
«О чем ты?»
Ответа нет. Белые цветы черешни прикрывают свои глазки-лепестки. Не иначе как замерзли от моего холодного дыхания.
На кривом кресте Цицернаванка догорают лучи заходящего солнца.
— До осени ты должен поднять воду на Ладанные поля. — Астг властно глядит на Граче. — Там уже выделены участки. Люди начинают строиться. Слышишь?
Обращается она к Граче, но мне кажется, что все это Астг требует от меня. Граче покорно соглашается:
— Сделаем, все сделаем. А ты бы подсадила еще одну черешенку к этой, — кивает он на одинокую черешню. — Жалко ее, одна ведь.
— Черешню жалко? — пожимает плечами Астг, и опять мне кажется, что она укоряет меня.
— Здесь бы парк насадить, — думая о своем, продолжает Граче.
Астг молча уходит. Граче вынимает из нагрудного кармана и протягивает мне фотографию.
— Все, что осталось…
Одинокая могила у самого моря. Рядом Граче со склоненной головой.
В могиле этой угасший синий свет, тот самый свет, который так долго искал Граче.
Его звезда закатилась.
Белые голуби
Граче просунул голову в полуоткрытую дверь.
— Идешь с нами?
Ну конечно же иду. Я так долго ждал этого дня. Беру шапку и выхожу.
Какой день — золотая осень и еще две весны! Поселок шумит так, словно в каждом доме свадьба. Балконы улыбаются. Их свет отражается в море. Да, да, в море. Не море, а синее чудо в глубоком ущелье в венце скал! Вдали виднеется электрический столб. Он по горло затонул в воде. А светильник на нем горит ярким пламенем. Чем не маяк?
Море тянется далеко, туда, где недели две назад, когда еще не перекрыли русло реки, виднелась груша Хачипапа и рогатина-орешник.