Я лишился чувств…
* * *
Открыл глаза и вижу — я в медсанбате. Понял, что контужен. В ушах гудит, словно поток в них бушует. Голоса звучат, как откуда-то из колодца. Неужто оглох?
Меня переправили в госпиталь. Мне-то еще что — всего лишь контузия, а связист, который шел бок о бок со мной, убит.
Сегодня двадцать второе декабря. Через шесть дней мне исполнится девятнадцать. В записях моих глухота.
Я В ПРОИГРЫШЕ
Живу надеждой, что слух вернется ко мне.
Замучила тошнота, болят все кости, язык не ворочается, а я все равно верю, что буду слышать, что все еще будет хорошо.
Госпиталь наш в лесу, само местечко называется Ак-Соч. После полуторагодичной жизни под открытым небом я впервые попал в человеческие условия: есть и окна, и кровать есть, и постель… Все тут по-людски — помыли, побрили, выдали чистое белье… От удовольствия я проспал десять часов кряду.
* * *
Проснулся, у моей кровати стояла Шура. Не могу сказать, что это меня очень обрадовало. Она что-то говорила, а я не слышал.
— Громче, Шура!..
Наконец расслышал. Только будто очень издалека. И тут я сообразил: значит, не совсем оглох, раз слышу. От радости даже подпрыгнул на кровати.
— Слышу, Шура, я слышу! Понимаешь, слышу!..
Находившиеся в палате раненые, все, как один, рассмеялись. Я не услышал это, а увидел по их лицам. Шура склонилась надо мной. Я спросил, чего они смеются. Шура закричала (так мне показалось):
— Ну и пусть себе смеются. Что ты, не видал, как люди смеются? Тебе уже девятнадцать лет, если не ошибаюсь…
— Да. Через шесть дней исполнится девятнадцать. А тебе?
— Женщин о возрасте не спрашивают!..
— Что ты здесь делаешь?
В ответ на это Шура написала что-то на листке, видно, не хотела снова кричать, чтобы все вокруг ее слышали.
«Привезла сюда майора, начальника медсанбата нашего полка. Он ранен, не очень тяжело».
— А почему обратно не возвращаешься?
Что это? Мне показалось или она правда так ответила?
Я посмотрел на Шуру: уж не замужем ли она за майором?
* * *
Шура привела меня к майору. Узнав, что я контужен и оглох, он сочувственно покачал головой и заорал:
— Как слышишь?
— Понемногу дело идет на лад, — ответил я, — надеюсь через пять дней быть на передовой.
Он что-то сказал, я не услышал его, попросил повторить погромче.
— А почему именно через пять дней?
— Можно, — говорю, — и раньше. Двадцать восьмого декабря день моего рождения. И вообще зря меня уложили здесь. От контузии я бы и у себя в части очухался.
* * *
По просьбе майора меня осмотрел «ухо-горло-нос». Я сказал, что знаю верный способ излечиться от контузии.