«Гуманитарная помощь» Вашингтона, о которой говорилось чуть выше, вообще оборачивается в Средней Азии неожиданной стороной, ведя к изменениям в балансе сил и расширению американского присутствия. Ну а если благотворительностью занимается Пентагон, то появление новых военных баз США в самых «неожиданных» для других геополитических игроков местах гарантированно.
С 1994 года Пентагон старался установить «особые отношения» со среднеазиатскими политическими элитами, заявлявшими о «многовекторности» собственной внешней политики, а Казахстан, Киргизия и Узбекистан были приглашены к участию в программе НАТО «Партнерство ради мира», предоставлявшей право на участие в военных учениях США и НАТО. В феврале 2002 года в Казахстан прибыли 200 американских военнослужащих для обучения казахстанского горнострелкового подразделения. Остается загадкой, насколько выросла боевая выучка войск среднеазиатских республик от такого партнерства, а вот Пентагон, использовавший эту программу для тренировок подразделений американских вооруженных сил на отдаленных азиатских военных полигонах, свое получил. Наработанный и обобщенный в полевые наставления среднеазиатский опыт пригодился армии США при проведении воздушно-десантных операций США на севере Ирака в марте 2003 года.
В те же 1990-е годы в США был разработан план военной операции «Шторм над Каспием», предусматривавший военное вмешательство в случае возникновения противоречий между странами Каспия или резкого обострения ситуации на Северном Кавказе, а также осложнения американо-иранских отношений. По мнению разработчиков «Шторма», военное присутствие в регионе позволило бы США значительно усилить свои позиции на Каспии и активно влиять на российский Кавказ, а в качестве бонуса — замкнуть кольцо окружения вокруг «неблагонадежного и непредсказуемого» Ирана. Оптимальным местом такого присутствия был признан полуостров Мангышлак, где расположены стратегический порт Актау и крупные месторождения нефти и газа. К слову, 53 из 58 добывающих предприятия в казахстанском секторе Каспия сегодня являются совместными с американскими компаниями.
Итак, успешность «Шторма» предусматривала создание военной базы в Казахстане, и над этой проблемой американские политики начали методично работать. Естественно, что после 2001 года эта работа была активизирована, и к ней подключилось целое созвездие американских аналитических центров.
Нужно отметить, что в вопросе военного сотрудничества Казахстан стремительно шел навстречу США. Во время визита в Казахстан в апреле 2002 года Дональда Рамсфелда казахстанское военно-политическое руководство дало понять главе Пентагона, что оно заинтересовано в развитии тесных связей с США. Казахстанский министр обороны Мухтар Алтынбаев заявил тогда, что Астана готова предоставить в распоряжение сил натовской коалиции три казахские военные базы. Была достигнута договоренность о направлении представителей казахских вооруженных сил в штаб-квартиру коалиционных сил в США. Однако было одно «но»: при всей готовности к углублению партнерства казахская сторона давала понять, что Астана будет сотрудничать также с Россией и Китаем, не отдавая предпочтения в своих отношениях ни одному из трех партнеров. Как выяснилось чуть позже, эти заявления казахской стороны носили характер ни к чему не обязывающей вежливости в отношении Москвы и Пекина, но когда заходит речь о собственных стратегических интересах, Вашингтон перестает понимать необходимость реверансов и политкорректности, расценивая все неоднозначное как признак нелояльности.