— Про мужика или про то, что ты к истории не собираешься готовиться?
— Да я все знаю! По этой истории… И мне всего один вопрос из билета нужно будет выбрать. Ну, Аля, ну что такого сложного? Ты ж пиратов играешь! Тут только глаз целым оставь, ты ж как-никак за рулём…
— Чего тебе надо? От мужика с фейковыми усами?
Вероника пожала плечами, потом поиграла руками — пустила волну. Хорошо еще не слезу! Но еще не вечер. Не совсем поздний.
— Пусть девчонки подумают, что у меня появился парень. С крутой тачкой! Тебе сложно? Я не тагну тебя Вконтакте…
— Ты когда шарики в башке смазывала? Хочешь, чтобы подружки подумали, что ты такая же продажная шкура…
— Как ты, что ли? Ну, Аля… Раз машина новая, то грех ей не воспользоваться, а? Ну, до среды же ты не будешь ее возвращать, надеюсь?
— Ради такого дела… Вероника, сгинь от меня. У меня все ноги мокрые. Иди мозги просуши в ванной!
— Ну, приедешь мужиком, а?
Она только если на месте не прыгала.
— Пошла вон!
— Алька, я тебя люблю!
И эта мокрая кошка завалила меня на кровать и отхлестала волосами по лицу.
— Сгинь! — я еле расслышала телефон.
Вероника слезла с меня, но осталась сидеть на краю моего кресла-кровати. Я узнала номер, хотя еще и не удосужилась дать ему имя.
— Сгинь!
И она сгинула, но в коридоре осталось так тихо, что я совсем не была уверена, что меня не подслушивают в щель между дверью и паркетом.
— Я избавился от твоей ступы, баба Яга! — услышала я из телефона. — Лечу домой налегке.
— Зато ко мне тебя принесла нелегкая, — прошептала я в ответ. — У меня капец теперь как дома весело, а я сутки уже, получается, не спала. И мне, кажется, не светит сегодня. Свет клином на твоем танке сошелся. И это она еще про тебя ничего не знает. Что молчишь?
— Ну, а что я могу ответить? Могу только приехать… Обнять. Забрать. Можно в любом порядке и по отдельности, но оптом выйдет дешевле. Ну чего молчишь? Диван на даче мягкий, Бусю я заберу, вискаря налью. Приставать не буду, хотя и очень хочется.
В каждом слове сквозил смех, и я не удержалась — рассмеялась. От души, хоть и конспиративно-тихо.
— Валера, скажи честно, это и был твой план? Сделать мою жизнь с матерью невыносимой?
—Ты мне льстишь, Скворцова. Я слишком тупой, чтобы строить какие-то планы в отношении женщин. Действую, как бог на душу положит. Может, у него какие-то на тебя планы. Я пока не в курсе… Хотя курс меняю. Секунду…
В трубке наступила тишина — секунд на двадцать. Потом голос Терёхина вернулся — в серьезное состояние.
— Я развернул такси. Буду у тебя, говорят, минут через… Нет, через час. Мне тут надо завернуть еще кой-куда. Не за цветами, не пугайся. Так что бери походный рюкзак, ключи от Хайлендера и спускайся в девять десять.