— Алька, ты, что ли? А я Валерке не поверил.
— Я, дядя Сережа. Я!
Он было протянул мне руку. Смущенно так, а я не стала церемониться, обняла его и даже поцеловала в щеку. Как родного. А он такой и был, весёлый. Как участники группы «Дюна». Никогда не орал и мог передвинуть любой шкаф. Да, только у него всегда водилось море пива, в котором он был, как в любимой песне, дельфином.
— Боже, Линда!
Это ко мне сбоку в ноги ударила слюнявая морда боксёрихи.
— Ку-ку ты, Аля, — постучал мне по голове дядя Сережа, который все ж был на целый лоб меня выше. — Боксеры столько не живут. Это Буся, но такая же дура… Хоть бы тявкнула для приличия. Девку в первый раз видишь и целоваться лезет. Ну ведь лезет!
Пришлось присесть на корточки, но слюнявая морда оказалась тараном, и я села на копчик.
— Тебя от усталости или от голода качает? — выдернул меня наверх сторож. — Спать или есть, спрашиваю?
— Выпить ей надо, чтобы кости не ныли. Не понимаешь, что ли?
Я обернулась на голос Терёхина. Он стоял, прислонившись к дверному косяку — явно приложившись к чему-то другому, что в полутьме я не могла разобрать.
— Подружка твоя все же в машине решила заночевать?
Я кивнула и сделала шаг в гостиную. Ну не идти же к лестнице и на второй этаж, когда туда ещё не пошел хозяин.
— Ох, идиотка… Дядя Серёж, иди спать. Мы тут по-взрослому еще посидим. Да, Александра? Не ты, дура… Ты спать иди, — оттолкнул он ногой боксёриху. — Давай, проваливай… Творога все равно не будет. Бусь, ну отстань ты, чудовище… Я Александру десять лет не видел, а ты каждый день у меня под ногами путаешься… Нет, не уйдет, — Валера наконец поднял глаза от собаки на меня. — Ревнивая скотина… Вот никто ей не нужен, кроме меня. Не кормлю, не гуляю, а все равно лезет…
— Вот поэтому и лезет. Внимания просит.
Улыбка сползла с его лица — я это увидела даже в полумраке.
— Ты эти разговорчики оставь, Александра. Меня сегодня люди в форме повоспитывали. Мне хватит на неделю, не меньше. Лучше говори, что пить будешь. Что у меня, наверное, не станешь?
Он протянул мне стакан — на меня пахнуло чем-то… Ну да…
— Лапсанг сушонг! — выдала я, убирая нос из стакана, так и не пригубив.
Черт, он же не ждал, надеюсь, что я буду пить после него? Или он еще не приложился? Не понять. От него я все-таки дальше, чем от стакана.
— Чего?
— Чай копченый, — усмехнулась я в голос, чувствуя непонятную неловкость.
Пятый час. Темно. У дверей притушена единственная люстра. Самое время для…
— Виски копченый. Скотч. Лагавулин шестнадцатилетний. Будешь, нет? Или слишком вонючий?
Он снова ткнул в мои пальцы стаканом, пришлось взять. Наверное, еще не пил из него.