— Алекс! Алекс!
Меня затрясли сзади с за руку, и наваждение схлынуло. Тени исчезли как их и не было. Серые лезвия растворились в свете дня, забрав с собой загадочное багровое зарево. Продышавшись, я кое-как успокоил бледную девушку, до последнего трясшую мою руку. Да и саму ее трясло не слабо. А ведь она храбрая. Не побоялась меня в чувство привести.
Блин, что такое-то со мной? Мне же не пятнадцать что бы с ума сходить подколок как вьюноша «сердцем горящий». Хотя… Я ведь и есть малолетка… Да, сознание у меня взрослое, но тело то пятнадцатилетнее. И реакции на обиды у него соответствующие. Плюс гормональные изменения организма юного «Одаренного». А сверху вишенкой накладывается мое полудурошное состояние после «вселения» из заключения доктора Зеновой. В итоге получается тот еще торт из чувств и реакций тела. Чувствую, что меня до двадцати будет так колбасить с настроением. Эх… Печаль-беда.
— Ээ, Алекс, ты это… Прости. Я не знала, что ты так отреагируешь, — пробормотала девушка явно напуганная произошедшим.
Я немного помотал головой прогоняя остатки тумана. — Терабатын…
— Я! — прикинулась лапшой собеседница.
— Ты чего меня опять из друзей исключила в «Диньке»? Что за поражение в борьбе с собственной самооценкой?
— Алекс! Ты тупой! И ничего не понимаешь!
Фууух, дайте мне терпения, для общения с ней. — Тера!
— Я! — вновь озорно-придурковато кивнула девушка.
— Ты же восточная женщина! Вас же там явно учили, уважать мужчин и не провоцировать их?
— Ну-у… Алекс, тут такое дело. Из великой Моголии у меня прадедушка и прабабушка. Эмигрировали они оттуда, в Эйнланд, очень давно, а родители мои, как и я, родились уже здесь. И семейные ценности у нас более свободные чем на родине.
— И что? Надсмехаться над друзьями, это так принято у вас?
— Нет конечно. Не принято. Извини, — покаянно повесила голову Батцэцэг.
— Страшно было?
— Еще как! Особенно вокруг тебя такие серые смерчики закружились и темно стало!
По её рассказу выходило следующее — когда я обиженно отвернулся, почти сразу стало темнеть. Фигура моя стала больше, чуть ли не до потолка. Руки удлинились, став похожими на щупальца или длинные трубки шевелящиеся и очень неприятные на вид. Теней никаких она не видела, но отчего-то стало очень стра-а-ашно, — пояснила собеседница, почти один в один скопировав интонации Аки. Плюс серые смерчики, чем бы они не были. Хм. Вот теперь и думай-гадай как это приложить к имеющимся знаниям?
— Ладно, давай замнем для ясности, — вздохнул я. — Лучше поведай, что там с подработкой то?
— А, точно! — девушка, вернулась за стойку и слегка нервно подала мне визитную карточку.