Однажды в ярмарочный день меня послали в Люневиль. Между вывешенными на продажу картинами, я увидел карту небесного свода, на которой звезды были поименованы и представлены в их различных величинах. Эта карта, да еще карты земного шара и четырех частей света истощили все мои финансы, заключавшиеся в пяти или шести франках. Скоро я изучил взаимное расположение большей части созвездий, но чтобы в точности применить эти познания к наблюдениям, мне надо было выбрать на небе точку, которая могла бы служить мне исходным пунктом. Я узнал по дошедшим до меня слухам, что одна только полярная звезда неподвижна в нашем полушарии, что положение ее определяло северный полюс; но каким образом было найти эту звезду и убедиться в ее неподвижности? После многих разысканий и расспросов я узнал, что существует стальная игла, которая обыкновенно поворачивается к полюсам; этому чуду я едва верил, когда даже увидел его собственными глазами. К счастью, у самого старшего из пустынников нашелся компас. С помощью этой чудесной иглы мне сделались известны четыре противолежащие части горизонта, которые называют обыкновенно четырьмя странами света; вместе с тем я узнал и направление ветров, начерченное на пластинке компаса. Но так как точное положение полярной звезды мне все-таки оставалось неизвестным, а между тем в том-то и заключалась вся суть дела, то я прибегнул к следующему способу: я выбрал из числа звезд одну, которая мне казалась звездою третьей величины, и против нее просверлил буравчиком ветку дерева. Сделав это, я рассуждал, как последователь Птоломея: эта звезда или неподвижна, или принадлежит к числу движущихся. Если она неподвижна, то я буду ее видеть постоянно, потому что и мой наблюдательный пункт также неподвижен; если же она подвижна, то я скоро потеряю ее из виду, и тогда возобновлю прежнюю операцию. Это последнее мне и пришлось сделать, но с тем же успехом, с тою лишь разницею, что я сломал буравчик. Неудача меня заставила прибегнуть к другому средству. Я выбрал крепкий бузинный ствол и разрезал его на две половинки; вынув сердцевину и связав ниткою обе половинки, я повесил этот пустой ствол на самую высокую ветвь дерева, которая была моим наблюдательным пунктом. Направляя и устанавливая свою трубку против различных звезд, я наконец нашел ту, которую искал. Тогда мне было уже легко наблюдать расположение главных созвездий, проводя линии от одной звезды к другой по карте небесного свода. Познакомившись немного с этой картой, я убедился, что мне следовало ознакомиться также и с картою земного шара. В моем распоряжении было пять карт, купленных на ярмарке. Я истощил все свои усилия, чтобы понять, какое значение имели круги, проведенные на всемирной карте, а именно меридианы, тропики, зодиаки и т. д. Я сделал тысячу предположений, чтобы угадать значение этих трехсот шестидесяти черных и белых полосок, которые разделяли экватор; наконец я решил, что это лье, и не колеблясь заключил, что шар земной имеет триста шестьдесят лье в окружности. Сообщив это важное открытие одному из пустынников, который бывал, между прочим, в Калабрии, я узнал от него, что, отправляясь туда, он проходил гораздо более трехсот шестидесяти лье, а между тем не замечал, что делает путешествие вокруг света. Я понял тогда свою ошибку, был очень огорчен этим и быть может пришел бы в отчаянье, если бы не произошло следующее.