До того времени сахар добывали из тростника тропических стран; теперь нашли способ добывать его из свекловицы, растущей повсюду. Взамен хлопчатой бумаги, которую англичане пропускали только на свои фабрики, стали в изобилии сеять лен; но льняные фабрикаты стали конкурировать с произведениями из хлопчатой бумаги только с изобретением прядильной машины, потому что во Франции льняное производство было ручное, тогда как для хлопчатобумажных изделий давно уже существовали машины. Много сделано было попыток в этом направлении, но волокнистая ткань льна неудобна для машинной обработки теми аппаратами, которые употреблялись для других тканей, хотя аппараты эти и подверглись значительным усовершенствованиям. Чтобы создать промышленность, нужно было пойти по новому пути. Наполеон это понял, и 12 мая 1810 года появился декрет следующего содержания: «Назначается премия в миллион франков тому, кто изобретет лучшую машину для прядения льна, к какой бы нации изобретатель ни принадлежал».
Лурмаренское семейство, в том числе и Филипп, сидело за завтраком, когда принесли газету, в которой был напечатан этот декрет. Отец первый прочел его, передал сыну и сказал:
— Посмотри, Филипп, это тебя касается.
Нужно заметить, что Филипп никогда не занимался тем производством, о котором шла речь. «Миллион»! — подумал он, взглянув на близких его сердцу, которым он всей душой хотел помочь.
Он впал в глубокое раздумье и бродил около часу по саду. Сначала пришла ему в голову мысль изучить все что уже сделано в этом направлении; но вскоре Филипп убедился, что уже грандиозность предлагаемого вознаграждения достаточно очевидно доказывает неудовлетворительность всех прежних попыток, и решился обратиться к изысканиям без всякого руководительства.
Он достал льна, ниток, увеличительное стекло, затем заперся в своей комнате и, держа в одной руке лен, в другой нитку, произнес: «С помощью этого надобно все совершить!» Он вымочил в воде лен, рассмотрел в подробности его волокна, взял их в руку и ссучил очень тонкую нитку… «Теперь мне надо придумать машину, которая делала бы то, что я сейчас сделал руками» — подумал он. Быть может смешным покажется тот изобретатель, который так наивно ставил себе подобную задачу. Но нужно вспомнить, что Христофор Колумб тоже казался смешным, когда, поставив палец на пустое место всемирной карты произнес: «Нет ли там земли?» Когда догадки перешли в глубокое убеждение, и Колумб сообщил свою мысль ученым своего времени, то они смеялись над ним, а между тем вам известно, кто был прав — насмехавшиеся ученые или этот человек, которого объявили полупомешанным. Если бы промышленники, потерпевшие неудачу в применении ко льну бумагопрядильной машины, застали Филиппа де-Жирар углубленным в изыскания по этому предмету, то они точно также посмеялись бы над человеком, который, не имея понятия о сделанных уже опытах, имел дерзость рассчитывать на успех в то время, когда все решили, что это дело невозможное.