— Бобылёв зашёл в подъезд со своим кобелём.
— Кто такой Бобылёв?
— Так Ванька-дальнобойщик со второго этажа.
— Значит, запишем, Иван Бобылёв выгуливал собаку.
— Скорее всего, это Емелька Ваньку выгуливал.
— Так, а кто у нас Емелька?
— Так кобеля так зовут ихнего! — удивилась непонятливости следователя Устюгова.
— Что вы меня постоянно путаете, Валентина Макаровна! — рассердился Наполеонов.
— Я вас?! Да ни боже мой! — возмутилась Устюгова, — вы спрашиваете, а я вам отвечаю.
— Так дозвольте вас спросить, как это собака может выгуливать хозяина?
— Вот сразу видно, что вы не только молоды, — покачала головой сочувственно Устюгова, — но и абсолютно не знаете жизни!
— Я не знаю жизни? — задохнулся Наполеонов.
— Ну, конечно! Иначе бы вы знали, что хозяину, например, идти на улицу лень! Ванька хочет на диване полежать, телевизор посмотреть. Он же с рейса! Устал! За баранкой-то насиделся, ему бы отдохнуть! Но не тут-то было! Емелька приносит ему свой ошейник, сидит и смотрит на него, глаз не сводит. А если Ванька не реагирует, он начинает выть! И тут уж соседи стучат Ваньке сверху, снизу и со всех сторон. А иные грозятся, высунув голову в форточку, что сейчас придут и настучат Бобылёву по голове. Вот он и идёт на поводу у Емельки. И скажите мне на милость, кто же из них кого выгуливает.
— Всё равно хозяин пса, — остался при своём мнении следователь и спросил: — А когда Иван в рейсе, кто выгуливает пса?
— Так Федька и выгуливает.
— А Федька кто?
— Сын Бобылёва.
— Почему же он не выгуливает собаку, когда отец возвращается с рейса?
— Потому что, когда Иван дома, Федьку домой до вечера никакими коврижками не заманишь.
— Это ещё почему? Отец обижает сына?
— Ага, — сказала Устюгова, — кто Федьку обидит, тот три дня не проживёт. А Ивану-то, поди, ещё пожить хочется, — закончила своё повествование женщина.
Наполеонову показалось, что в голове у него зазвучали трещотки и ещё какие-то шумные народные инструменты. Поэтому он потряс головой и спросил:
— А как жили Бессоновы?
— Нормально жили.
— Они не ссорились?
— Да когда им ссориться-то? — всплеснула руками Валентина Макаровна, — их же дома никогда нет! Тонька на работе, приползает затемно, Аркадий то на гастролях, то на репетиции. Дома только Инесса и Денис. Но не слыхала я, чтобы брат с сестрой ссорились.
— А Екатерина Терентьевна часто приезжала к дочери?
— Часто. Особенно, как Тоня начальницей стала. Оно и понятно, кто же поможет дитю, если не родная мать, — Валентина Макаровна утёрла платком кончик глаза.
— Но ведь Инесса уже вполне взрослая девушка и могла бы помочь матери по хозяйству.